– Ай! – и открыла глаза.
Перед ней лежало – а точнее, парило над самой поверхностью стола – нечто настолько же странное, насколько и страшное: это был сгусток тьмы размером с кулак. В середине он был непроницаемо чёрен, а края его напоминали клубящийся дым. Но самым необычным и пугающим было то, что этот сгусток рассыпал во все стороны длинные, яркие пурпурные искры.
– Что это? – выговорила Эльта и поморщилась. Посмотрела на Эймера – он глядел на этот искрящийся тёмный шар с не меньшим удивлением, чем она и Яник.
– Я бы тоже очень хотел знать, что это, – ответил он. – Первый раз такое вижу… Уф, как хорошо, что всё обошлось, – выдохнул он и опустился на свой стул.
Эймер был бледен. Эльта и Яник поняли, что он и в самом деле не на шутку встревожен.
– И всё-таки, что это? – спросил Яник.
– Заклятие, которое Меигет наложила на маяк.
Яник присвистнул:
– Ничего себе!
– Так значит, оно сидело у меня внутри, и я всё это время ходила с ним?! – ахнула Эльта и поморщилась. – Фу!
– Заклятие очень мощное, – сказал Эймер. – Королева почувствовала его сразу, как только ты вошла, Эльта, потому и отправила вас ко мне. Сейчас бояться нечего, я его снял. Ты ведь и сама чувствуешь.
– Да… – кивнула Эльта и улыбнулась. – Так хорошо стало… Странно, что я его раньше не замечала. Но почему же оно не сработало? Голубое пламя его остановило?
– Нет. – Эймер покачал головой. – Тогда бы заклятие просто исчезло.
– Так оно могло сработать?! И что произошло бы?… – выговорила Эльта.
– Ничего хорошего, – уклончиво ответил Эймер. – Видите, какое оно тёмное? Но если бы оно подействовало, голубое пламя тут же вмешалось бы и всё исправило, в этом я уверен. Только пламени не понадобилось спасать тебя, Эльта, – заклятие кто-то остановил.
– Может, Меигет сама и остановила? – предположил Яник. – Она вроде бы хотела.
– Нет. – Эймер покачал головой. – Признаться, больше всего меня тревожат эти искры…
– А что они означают? – спросила Эльта.
– Что намерения того, кто наложил заклятие, до сих пор не погасли. Они по-прежнему сильны. Меигет по какой-то причине очень хочет навредить вам… Понятия не имею, как тебе это удалось, Эльта! Таким заклятием можно уничтожить полгорода!
Эльта посмотрела на стол. Чернильно-тёмный клубящийся шар по-прежнему разбрасывал вокруг себя пурпурные искры. Они беззвучно гасли, не оставляя никаких следов на белой скатерти.
– Но ведь заклятие было наложено на маяк, а не на нас с Эльтой! – вспомнил Яник. – Значит, Меигет хочет навредить не нам, а Олле Верусу!
– Нет, именно вам, – возразил Эймер. – Её намерение относительно «Альбатроса» было полностью уничтожено голубым пламенем. Ведь пламя появилось, чтобы спасти бриг… Если бы заклятие касалось брига, мы бы сейчас на него не смотрели. Нет, оно было направлено именно на вас. На кого-то из вас.
– То есть Меигет нас обманула?
– Может быть, – сказал Эймер. – А может, просто не осознавала своих истинных намерений… Такое иногда случается. Ведь это заклятие было наложено в сердцах, неожиданно для неё самой. Сейчас попробую выяснить.
Эймер медленно поднёс к заклятию руку – но оно громко взорвалось, оставив после себя облачко горького дыма.
– М-да. Как видите, оно не захотело выдавать секреты своей хозяйки, – заключил Эймер.
– Ой, оно испортило твою скатерть, – заметила Эльта, когда дым рассеялся.
На скатерти темнело большое уродливое пятно.
– Это пустяки, – отозвался Эймер. Протянул руку и закрыл пятно ладонью. – Вот что теперь делать вам? А впрочем, не стану ничего советовать. Одно могу сказать, Эльта, – твоя исчезнувшая записка и это не сработавшее заклятие – явления одного порядка. Думаю, что, пока ты следуешь своей сказке, бояться тебе нечего… – Эймер посмотрел на часы. – Ну, вам пора. Идёмте, я провожу вас, а то опоздаете.
Эймер встал. Эльта взглянула на скатерть – она выглядела белой, как обычно, никакого пятна не было и в помине.
Фанфимур
Эльта была даже рада, что нужно заниматься вышиванием: за это время можно было всё спокойно обдумать. Домой они с Яником вернулись без приключений, только Данна очень удивилась, увидев, что они спускаются с чердака в верхней одежде.
– Ой, когда это вы зашли?
– Мы разыгрываем тётю Валессину, – доверительно шепнул ей Яник.
– А-а, – улыбнулась Данна. – Не буду вам мешать!
Когда она ушла, Эльта спросила:
– Яник, а что ты такое сказал Данне, когда мы уходили? Она и дверь тебе открыла, и всячески помогала…
– Что мы с тобой хотим разыграть тётю Валессину.
– И всё? – Эльта недоверчиво посмотрела на него.
– Ну… не совсем. Сказал, что я сразу заметил, как Данна старается, чтобы в доме было весело, – а тётя совсем не замечает её усилий… И я хочу ей помочь, сделать, чтобы тётя удивилась, посмеялась, и тому подобное.
– Ну ты даёшь! Никогда бы не подумала, что ты такой хитрый!
Яник довольно усмехнулся в ответ.
– А может, это всё-таки Данна – наш друг в доме? Помогает во всём, но виду не подаёт? – спросила Эльта.
– Не знаю. И тётя нам помогает вроде…
– А что будем делать теперь?
– Как что? Поговорим с Каусом. Он же наверняка следит за нами, значит, сам появится. Вот прямо с ним всё и обсудим.
– Ох, мне кажется, это не так просто, – вздохнула Эльта.
И теперь, вышивая лист за листом, она снова и снова прокручивала в памяти разговор с королевой и встречу с Эймером, вспоминала, как над белой скатертью клубилось тёмное заклятие Меигет, рассыпая во все стороны пурпурные искры… И чем больше Эльта думала об этом, тем сильнее ей казалось, будто что-то идёт неверно. Как в школе, когда ещё до начала контрольной чувствуешь, что тебе не повезёт с вопросом и оценка будет не лучшей. Надеешься на удачу, стараешься, но предчувствие обычно сбывается…
Фанфимур подошёл и стал тереться о ноги Эльты. Она погладила его, а он кивнул на дверь гостиной, побежал туда и оглянулся, словно приглашая за собой. Эльта покосилась на тётю Валессину и покачала головой. Фанфимур подождал немного, нехотя вернулся, улёгся в кресло напротив и не сводил с Эльты янтарных глаз, пока наконец не задремал.
После чаепития Эльта решила всё-таки узнать, куда её звал кот, подошла к дверям гостиной и позвала его сама – но он не пожелал никуда идти, навалился спиной на диванную подушку и стал вылизывать заднюю лапу.
Ночью Эльте снились путаные сны, где она искала что-то, шла куда-то, а потом не могла вернуться к только что оставленному месту, потому что всё вокруг неуловимо менялось. В конце концов незнакомое здание с длинными запутанными коридорами и переходами и вовсе превратилось в угрюмый, сумрачный лес; сырой промозглый воздух наполняли отдалённые крики птиц и каких-то неизвестных животных. Было тоскливо и одиноко.
