Джон сел в постели и потянулся. Элисон перевернулась на спину, открывая не только прекрасное лицо с нежными голубоватыми тенями вокруг глаз, но и совершенную округлую грудь. Это было так потрясающе, что Джон снова ощутил эрекцию, как будто после трех раз ему все еще было мало.
На самом деле, в постели Элисон привыкла брать, а не давать. Бет была гораздо лучшей любовницей. Но чтобы возбудиться, Джону достаточно было только посмотреть на Элисон. Он приготовился к следующему подвигу любви, но тут зазвонил телефон.
На этот раз они были в его квартире. Джон нарушил правило, и наказание не заставило себя ждать. Он не хотел брать трубку, но тогда Элисон могла решить, что слишком важна для него, и он мог ее потерять. Джон надеялся, что это не Бет. Поэтому он ответил.
— Привет, Джон. Узнаешь меня? — спросил мужской голос.
Джон чуть не уронил телефон.
— Папа?
Джон уже года два не имел никаких известий от отца, если не считать открытки из Пуэрто-Рико и письма из Сан-Франциско, в котором Чак просил вложить сто тысяч долларов в предприятие, которое собирался открыть с двумя такими же, как он, записными неудачниками. Джон послал отцу чек на тысячу и пожелал удачи. С тех пор от Чака ничего не было.
— Папа… — повторил он.
Элисон повернулась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Но в этот момент Джону не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его лицо. Он опустил ноги на пол и сел к ней спиной.
— Сегодня мой день, Джон. День отца. Я же твой отец.
В его голосе слышались жалобные нотки. Может быть, он уже выпил? Часов у Джона не было, но он знал, что еще рано. Слишком рано для того, чтобы выпивать. Неизвестно, правда, в каком временном поясе-и даже в каком полушарии — находился сейчас Чак. Может быть, в Сингапуре время коктейлей.
— Ты найдешь время, чтобы встретиться со мной? — продолжал отец. — Я проехал длинный путь, чтобы увидеть тебя, сын.
Джон поежился. Если Чак говорил ему «сын», значит, действительно случилось что-то серьезное. Отец не любил признавать, что он старше тридцати пяти, поэтому для него было ужасно иметь такого взрослого сына, как Джон. Несмотря на то что Чак старел, он по-прежнему выбирал молодых женщин, хотя его критерии опускались все ниже. Джон вздохнул, надеясь, что отец не услышит этого.
— Конечно, — сказал Джон. — Конечно, я с тобой встречусь.
* * *
— Черт! Черт! — восклицала Трейси, глядя на газету, разложенную на полу ее гостиной.
— Успокойся, он не так плохо приготовил яйца, — сказала Лаура.
Они сидели за завтраком, приготовленным, как ни странно, Филом. Он сам вызвался. Но хотя яйца были поджарены до черноты, а картошка оказалась сырой, Трейси не обратила на это внимания. Она оплакивала насилие, которому Маркус подверг ее статью о Дне отца.
Трейси не так-то легко было придумать нетрадиционное освещение ежегодного праздника, и она гордилась достигнутым результатом. Она написала о священнике, который помогал растить двенадцать мальчиков-сирот, о бизнесмене, который стал старшим братом девятилетнему мальчику-инвалиду, о мужчине, который управлял летним лагерем и заменил отца дюжине парней, привела пример дедушек, воспитывавших своих внуков.
Ее статья была исходно рассчитана на четыре колонки, но теперь она занимала меньше одной. Остались только рассказы о дедушках, об остальных случаях — по одному предложению, и добавлен обычный треп о том, как папы с детками могут отметить праздник в ресторане. Список ресторанов прилагался.
Трейси в ярости посмотрела на подпись и заметила под своей фамилией неприятное дополнение «в соавторстве с Элисон Этвуд».
— Черт бы все подрал! — взорвалась она и отшвырнула газету.
Равнодушный к ее переживаниям Фил выбрал именно этот момент, чтобы спросить:
— Тебе понравилась яичница?
Лаура подавила смешок, а Трейси все-таки сумела ответить Филу с натянутой улыбкой:
— Очень вкусно, спасибо.
Трейси приготовила ему сотни завтраков без всякой суеты и, как правило, без всякой благодарности. Но если парень пожарил чертово яйцо, он ждет, что его наградят Нобелевской премией.
— Правда? Тебе правда понравилась яичница? — переспросил Фил — наверное, потому, что его недостаточно похвалили, и Трейси уже не в первый раз пожалела, что не может обходиться без секса.
Расставание с прекрасной Элисон прошло не так мучительно, как ожидание встречи с отцом.
Джон не питал к Чаку ненависти. Наверное, было бы легче его ненавидеть. Вместо этого он чувствовал возмущение, смешанное с жалостью. Именно жалость подняла Джона с постели, заставила одеться и сесть в такси.
Когда Джон был еще ребенком, отец заставлял его ходить с ним на свидания. Чак — он не разрешал сыну называть его папой — обычно сидел рядом с молодой женщиной, но разговаривал с Джоном:
— Сынок, я хочу познакомить тебя с моей новой девушкой. Смотри, какая она лапочка.
Этих лапочек было очень много, потому что — хотя Джон и не любил признавать это — его отец был красивым и обаятельным мужчиной. Но тогда Чак был еще на коне. Потом его дела пошли хуже, да и годы не щадили красивое лицо, и отец начал находить больше утешения в «Южном комфорте»
[25]
, чем сами конфедераты
[26]
. И Чак все чаще прибегал к помощи Джона для завоевания женщин. У Джона не было выбора. Отец имел право на свидания с ним, да и он скучал по Чаку, хотя не признавался себе в этом.
Джон вырос, но Чак остался прежним легкомысленным прожектером. Прежде чем отбыть из Сиэтла в прекрасные новые земли, отец в последний раз встретился с Джоном. Очередная затея Чака с треском провалилась, и, приняв пару рюмок, он впал в сентиментальность.
— Я должен начать все сначала, — сказал Чак. — У меня отличный план. Я хочу, чтобы ты был со мной. Ты моя плоть и кровь.
Джон к тому времени уже несколько лет работал в «Микроконе», но отец велел ему увольняться.
— Нельзя разбогатеть, работая на кого-то другого, — объяснил Чак. — Ты должен брать пример с меня. Я по натуре одиночка.
Что ж, одиночка — это как раз про него.
Джон не замечал молоденькую девочку, которая наблюдала за ними, сидя за стойкой бара, пока отец не указал ему на нее. Она выглядела как девятиклассница
[27]
. Джон даже подумал, что она интересуется им.
— Я подумываю о том, чтобы сделать ей предложение, — сказал отец.
— Ты хочешь предложить ей выпить? Проверь сначала, сколько ей лет.
