Теперь она жалела о своем опрометчивом решении приехать в незнакомый дом, но она все равно продолжала сидеть на кушетке возле входной двери и ждать, когда граф соизволит спуститься к ней.
«Занят? Конечно! Сидит и посмеивается над ее глупостью, заставляя ожидать его второй час».
Она представила довольную ухмылку на красивом лице и вскочила как ужаленная. Дойдя до двери, она уже протянула руку, чтобы открыть ее и покинуть дом, как услышала слова, сказанные в спину язвительным тоном.
– Уже покидаете нас? Так скоро? Вижу, вы не привыкли ждать.
Девушка резко развернулась.
– Господин Блэкуорт, вы прекрасно знали, что я пришла, и почему я здесь, но заставили ожидать второй час. Как же это похоже на все то, что о вас говорят.
– Правильно, не видел смысла, чтобы менять ваше представление о себе. Но раз я спустился, неужели уйдете, так и не поговорив со мной?
Девушка молчала, не решаясь уйти.
– Тогда следуйте за мной в кабинет.
Граф любезно открыл дверь и пропустил вперед юную мисс. Потом плотно закрыл дверь. Джейн стало не по себе, но она и так уже натворила кучу глупостей. Теперь поздно отступать.
– Снимите вуаль, я знаю, кто прячется под нею.
– Решили, что я боюсь? – девушка подняла вуаль с лица и скрестилась взглядом с графом. – Тогда я бы не стала приходить в ваш дом.
– Вы слишком любите детей, поэтому вы здесь. Вы боитесь меня, но все равно пришли, чтобы договориться со мной.
Девушка не сразу нашла, что ответить.
– Вы правы в том, что я из-за детей пришла к вам. К тому, кто без всякой жалости выкинет детей зимой на улицы Лондона просить милостыню.
– Детей переселяют на окраину, никто их не выгоняет.
– В бараки, где щели размером с мой мизинец? Детям не пережить такие сквозняки.
Граф приблизился.
– Откуда вы знаете?
– Я знаю тот район, там живут нищие, которым помогает наша церковь.
– Что же делать? – он с мнимым беспокойством постучал указательным пальцем по губе, изобразив на лице крайнюю задумчивость. – Может, существует возможность оставить приют детям?
– Скажите, зачем вам это? Зачем вы так поступаете? Проявите хоть немного сочувствия к тем, кому не повезло родиться в богатой семье. Уверена, у вас с детства не было проблем, где найти еду и кров. Вы ничего не знаете о бедности.
– А что вы знаете о моей жизни? – граф навис тяжелой тучей над девушкой так, что та вся сжалась. – Я достиг всего сам. – Он приблизился настолько, что дыхание коснулось ее щеки. – Мой отец проиграл все свое имущество, оставив единственного наследника без средств к существованию.
Его губы оказались в опасной близости. Девушка нервно сглотнула. Он говорил, а она не могла оторвать взгляда от его рта.
Он, наконец, замолчал. Его черные глаза пристально следили за изменениями ее лица. Она постаралась сохранить спокойствие.
– Значит, вы тогда измените свое решение? – с надеждой спросила Джейн.
– Ничуть. В этой жизни каждый стоит сам за себя. Если бы я надеялся на помощь другого, не стал бы теперь тем, кем являюсь.
– Действительно, – с горечью в голосе проговорила девушка, – приобретя богатство, вы потеряли что-то намного важнее.
– И что же?
– Вашу душу.
Он вздрогнул. Зрачки темных глаз расширились. Сделав шаг назад, он отвернулся.
– Наслушались легенд обо мне? Значит, знаете, на что я способен, – голос его звучал спокойно.
– Что вы хотите взамен? Что я должна сделать, чтобы вы изменили свое решение?
Граф повернулся и обжег ее взглядом своих обсидиановых глаз.
– Теперь мне нужен не только ваш слуга, но и вы сами.
– Что?!
– Ночь с вами вполне бы компенсировала ту неустойку, что придется заплатить за другой дом. Так или иначе, железная дорога пройдет через улицу Роз.
– Вы ведь это говорите несерьезно. Вы не можете мне такое предлагать!
– Вы сами виноваты. Своим отказом вы привлекли мое внимание, а я уже говорил, что получаю то, что хочу.
Он снова приблизился к девушке, приперев ее к стенке. Тыльной стороной ладони он провел по ее нежной коже. Коснулся большим пальцем ее губ. Джейн не смела даже шелохнуться.
– В этом скромном платье вы настойчиво вызываете желание узнать вашу тайну.
В последнее время мода позволяла оголять ноги, но Джейн придерживалась строгих правил. Она учительница в церковном приюте и не может носить такие открытые платья.
Граф перевел взгляд с лица девушки на ее шею.
– А этот глухой воротничок, какой прекрасный изгиб он скрывает? – он провел рукой по нему и спустился по пуговицам вниз до талии.
Девушка судорожно вздохнула.
– Вы хотели забрать у меня Барта, давайте остановимся на этом. Остальное, что вы сказали, просто недопустимо.
– Я так неприятен?
Джейн хотела высказать все, что думает по этому поводу, но промолчала. Граф отстранился и тихо рассмеялся.
– Становитесь умнее. Что ж, мне не нужно жертв. Свою девственность вы подарите мне сами.
– Никогда! – невольно вырвалось у девушки.
Граф медленно растянул губы в улыбке.
– Вы снова совершили ошибку. Теперь я сделаю все возможное, чтобы получить вас. Что касается робота, пришлите мне его завтра. Сумму, как и оговаривались раньше, вы получите такую же.
Джейн слегка побледнела.
– Послезавтра Рождество, пожалуйста, дайте ему время попрощаться с детьми и провести сочельник в приюте.
– Вы говорите о нем, как о живом человеке. Он робот, бездушная машина, зачем ему прощаться с вами?
– Тогда дайте это время мне.
Граф окинул девушку задумчивым взглядом.
– Интересно будет посмотреть на ваше прощание. Сразу после праздника я заеду и сам заберу робота.
Девушка, еле сдерживаясь от слез, смотрела на графа обреченно, без всякой надежды. Глупо было надеяться на его снисходительность.
Опустив вуаль на лицо, она молча покинула кабинет. Слуга молодого господина проводил ее до дверей, а граф стоял и с равнодушием смотрел ей вслед.
***
Предпраздничное настроение охватило весь приют. Дети разучивали рождественские песни к выступлению. Во дворе наряжалась красавица-елка.
С утра землю припорошило снежком и дети, радуясь редкому снегу, весело носились по двору. Идеально белая поверхность покрылась отпечатками от маленьких ног.
Сегодня последний день Барт находился в приюте. Джейн так и смогла рассказать ему об этом. Он, как и дети, радовался предстоящему празднику. Сказал, что приготовил им сюрприз. И как она может омрачить его радость?
