Франсуаза спустилась по лестнице; сколько часов уже она не переставала спускаться и подниматься – то буквально, то мысленно. Рыдания Ксавьер все еще звучали у нее в ушах; Ксавьер, верно, долго оставалась распростертой, потом высунулась в окно; страшно было представить себе то головокружительное отвращение, которое терзало ей сердце. Франсуаза постучала. Никакого ответа. Она постучала сильнее. Слабый голос прошептал:
– Кто там?
– Это я, – ответила Франсуаза.
– В чем дело? – произнес тот же голос.
– Я хотела узнать, не больны ли вы.
– Нет, – отвечала Ксавьер. – Я спала.
Франсуаза оказалась в крайне затруднительном положении. Было светло, Ксавьер отдыхала у себя в комнате и говорила вполне живым голосом. Это было нормальное утро, и трагический привкус ночи казался совершенно неуместным.
– Я по поводу этой ночи, – сказала Франсуаза. – С вами действительно все в порядке?
– Да, я хорошо себя чувствую, хочу спать, – с досадой отвечала Ксавьер.
Франсуаза в сомнении постояла еще немного; после потрясения в ее сердце оставалось пустое место, которое эти унылые ответы далеко не заполнили, что производило странное впечатление, неприятное и тягостное. Настаивать дальше было невозможно, она вернулась к себе в комнату. После тех жалобных всхлипов и волнующих призывов трудно было смириться и вступить в привычный тусклый день.
– Она спала, – сказала Франсуаза Пьеру. – Похоже, она сочла весьма неуместным то, что я пришла ее будить.
– Она тебе не открыла? – спросил Пьер.
– Нет, – ответила Франсуаза.
– Я задаюсь вопросом, придет ли она в полдень на нашу встречу. Не думаю.
– Я тоже не думаю.
Они молча занялись туалетом. Не было смысла словами приводить в порядок мысли, которые ни к чему не вели. Когда они были готовы, то, не сговариваясь, сразу направились к «Дому».
– Знаешь, что надо сделать? – сказал Пьер. – Надо позвонить Жерберу, чтобы он присоединился к нам. Он нам объяснит.
– Под каким предлогом? – спросила Франсуаза.
– Скажи ему как есть: Ксавьер написала нелепую записку и заперлась у себя в комнате, мы беспокоимся и хотели бы разъяснений.
– Хорошо, я сейчас позвоню, – сказала Франсуаза, входя в кафе. – Закажи мне черный кофе.
Она спустилась по лестнице и дала телефонистке номер Жербера. Она нервничала не меньше, чем Пьер. Что все-таки случилось этой ночью? Только ли поцелуи? Чего они ждали друг от друга? Что произойдет дальше?
– Алло, – сказала телефонистка. – Не кладите трубку, с вами будут говорить.
Франсуаза вошла в кабину.
– Алло, я хотела бы поговорить с месье Жербером, будьте любезны.
– Это он самый, – отвечал Жербер. – Кто у аппарата?
– Это Франсуаза. Не могли бы вы присоединиться к нам в «Доме»? Мы объясним почему.
– Договорились, – ответил Жербер. – Я буду там через десять минут.
– Хорошо, – сказала Франсуаза. Положив на блюдце сорок су, она поднялась в кафе. За столиком в глубине, разложив перед собой газеты, сидела с сигаретой Элизабет. С пылающим гневом лицом рядом с ней сидел Пьер.
– Как! Ты была здесь, – сказала Франсуаза. Элизабет знала, что почти каждое утро они приходят сюда, и наверняка расположилась, чтобы подстеречь их. Может, она что-то знала?
– Я вышла почитать газеты и написать несколько писем, – сказала Элизабет и с каким-то удовлетворением добавила: – Дела неважные.
– Да, – ответила Франсуаза. Она заметила, что Пьер ничего не заказал, наверняка он хотел как можно скорее уйти.
Элизабет как-то странно усмехнулась.
– Что с вами сегодня? У вас похоронный вид.
Франсуаза заколебалась.
– Ксавьер напилась этой ночью, – сказал Пьер. – Она написала безумную записку, сообщив, что хочет убить себя, а теперь отказывается нам открывать. – Он пожал плечами. – Она способна сделать любую глупость.
– Нам надо поскорее вернуться в отель, – добавила Франсуаза. – Я страшно беспокоюсь.
– Да ладно! Она себя не убьет, – сказала Элизабет, пристально рассматривая кончик своей сигареты. – Этой ночью я встретила ее на бульваре Распай, она веселилась с Жербером. Клянусь вам, она не думала себя убивать.
– Она уже выглядела пьяной? – спросила Франсуаза.
– У нее всегда в какой-то мере одурманенный вид, – отвечала Элизабет. – Не могу вам сказать. – Она тряхнула головой. – Вы принимаете ее слишком всерьез. Я прекрасно знаю, что ей нужно: вам следовало бы поместить ее в какое-нибудь гимнастическое заведение, где ее заставят по восемь часов в день заниматься спортом и есть бифштексы. Поверьте мне, она будет чувствовать себя гораздо лучше.
– Мы пойдем посмотрим, как она там, – вставая, сказал Пьер.
Пожав руку Элизабет, они вышли из кафе.
– Я сразу сказал, что мы зашли только позвонить, – сказал Пьер.
– Да, но я назначила встречу Жерберу здесь, – забеспокоилась Франсуаза.
– Мы подождем его снаружи и поймаем на лету.
Они молча зашагали по тротуару.
– А если Элизабет выйдет и увидит нас здесь, на что мы будем похожи? – сказала Франсуаза.
– О! Мне на это плевать, – нервно ответил Пьер.
– Она встретила их этой ночью и пришла разузнать, что к чему, – заметила Франсуаза. – Как она нас ненавидит!
Пьер ничего не ответил, глаза его были прикованы к выходу из метро. Франсуаза с опаской наблюдала за террасой кафе – в минуту такого смятения ей не хотелось бы, чтобы Элизабет застигла их врасплох.
– Вот и он, – сказал Пьер.
Улыбаясь, подошел Жербер. Под глазами у него были огромные, вполлица, круги. Взгляд Пьера прояснился.
– Приветствуем вас и быстро убегаем, – сказа он с широкой улыбкой. – Там внутри нас подстерегает Элизабет. Пойдем спрячемся в кафе напротив.
– Вас не слишком затруднило прийти? – спросила Франсуаза.
Она была смущена. Жербер сочтет их поведение странным, вид у него и без того уже был настороженный.
– Нет, вовсе нет, – отвечал он.
Они сели за столик, и Пьер заказал три кофе. Он один выглядел непринужденно.
– Посмотрите, что мы нашли сегодня утром под своей дверью, – сказал Пьер, вытаскивая из кармана письмо Ксавьер. – Франсуаза постучала к ней, а она отказалась открыть. Может быть, вы сможете нам что-то объяснить, ночью мы слышали ваш голос: она была пьяна или… В каком состоянии вы ее оставили?
– Она не была пьяна, – ответил Жербер, – но мы принесли бутылку виски, возможно, она выпила ее после. – Он умолк, со смущенным видом откинув назад прядь своих волос. – Мне надо сказать вам: я спал с ней этой ночью, – добавил он.
