На первом этаже дома было много больших комнат почти без мебели, с коричневыми потеками от дыма на стенах. Сквозь дыры в деревянном полу виднелся подвал, стулья и диваны выглядели так, словно их подобрали на свалке. Бетти осторожно пробралась через гостиную и обнаружила кухню. У раковины стояла босая женщина в грязной вышитой красными и золотыми нитками блузке в крестьянском стиле и в джинсах, которая представилась как Синь. Длинные и тонкие русые волосы безвольно свисали ей на плечи, под ногтями темнела грязь, кожа была такая же молочно-белая, как и у Ская.
– Надеюсь, макароны любят все, – проговорила хозяйка таким унылым голосом, словно знала, что это не так и у нее будут неприятности, если она подаст их гостям.
Бетти, Марджори и Конни помогли порезать грибы, лук и чеснок, перемыли целую корзину зеленых листьев – кудрявой капусты, как сообщила Синь. Пока макароны варились, Бетти убрала с длинного деревянного стола грязную посуду, книги, сломанные восковые мелки, газеты и экземпляр «Хоббита», Конни принесла щербатые тарелки, столовые приборы, стаканы и матерчатые салфетки. Вилок нашлось всего семь, одной не хватало, но Синь сказала, что Скаю вилка не нужна, потому что он любит есть руками. Бетти снова содрогнулась, представив, где эти руки успели побывать; хорошо бы перед едой родители заставили мальчика их помыть.
За ужином выяснилось, что Синь раньше звали Бонни, она выросла в пригороде Кливленда и училась в университете штата Огайо. Скаут раньше был Скоттом и учился вместе с Девоном, пока, по словам самого Скаута, не «выбрал иной путь». Еще Бетти узнала, что основная культура, которую выращивают на ферме, вовсе не кукуруза или цуккини, а марихуана, и в подвале установлена лаборатория для производства кислоты по рецепту, усовершенствованному Дэвом в Энн-Арборе. Бетти ковырялась в макаронах, жалея, что в гостиной слишком темно и не видно, где в тарелке гриб, а где дохлая муха. «Ладно тебе, это ведь просто белок», – утешил Скаут Конни, когда та чуть не устроила истерику из-за хрустнувшего на зубах жука. После ужина мужчины спустились в подвал. Сквозь дыры в полу доносились обрывки разговора и смех. Девушки пошли мыть посуду. Синь извиняющимся тоном объяснила, что у них слегка не хватает кроватей, одеял и подушек и исправный туалет в доме всего один.
– Исправный еще громко сказано, детка, – заметил Скаут, поднимаясь по лестнице с дымящимся косяком в руках. – Если нужно отлить, лучше сбегать в кустики.
Бетти силилась улыбнуться, и тут Дэв взял ее за руку.
– Идем, – сказал он и повел ее на задний двор. – Для нас есть палатка.
Бетти последовала за ним в темноту, услышала, как над ухом звенит комар, и чуть не споткнулась о брошенные на тропинке грабли. «Сейчас ты могла бы быть дома, в нормальной кровати и рядом с исправным туалетом, продавала бы все лето в Hadson’s постельное белье и полотенца», – подумала она и попыталась убедить себя, что это настоящее приключение. Свернув за угол, Бетти увидела, что палатка удивительно хороша, словно картинка в детской книжке – высокий белый треугольник на круглом основании, застеленном коврами и подушками, с почти прозрачными парусиновыми стенами, сквозь которые свободно проникает лунный свет. Бетти с Дэвом сидели на одеяле под усыпанным звездами небом и курили косяк. Дэв положил ей на язык марку кислоты, и они занялись любовью. Бетти чувствовала, как вокруг нее вращается мир, как приятно греет теплая земля под спиной, как движутся серебристая луна и звезды, величаво танцуя вальс у нее над головой. Темнота скрыла и облезлую краску на доме, и сломанные ставни, и косые двери. Сквозь окна сиял теплый золотистый свет, в спальне наверху в кресле-качалке сидела Синь со Скаем на руках, и ее губы шевелились, напевая колыбельную.
– Красиво, – прошептала Бетти, когда Дэв скатился с нее и взял за руку.
– Что красиво, Алиса? – спросил он.
– Все, – мечтательно проговорила она, и Дэв рассмеялся, прижав ее к себе.
Быть с Дэвом – удивительно, нет, даже лучше – это справедливо. Дядя Мэл получал секс от Бетти, а когда она занималась сексом с Дэвом, то оба брали и отдавали себя в равной мере, как и должно происходить между мужчиной и женщиной. Едва он проснется, Бетти ему это скажет. Она объяснит, что он для нее сделал и как много значит в ее жизни.
– Я люблю тебя, – прошептала Бетти, наконец озвучив слова, которые произносила про себя сотню раз. Девон промолчал. Повернувшись на бок, она увидела, что он спит. Веки опущены, рот приоткрыт, черные волосы перепутались. Бетти расчесала их пальцами и поправила подушку у него под головой. Она знала, что Дэв ее любит, хотя тот ни разу этого не говорил. Он провел с ней, только с ней одной почти два года. Девон то и дело повторял, что она красивая, и, что еще более показательно, никогда не брал с нее денег за наркотики, хотя больше никому не оказывал такой любезности. Бетти решила, что готова отказаться от своей мечты о славе и богатстве ради того, чтобы находиться с ним рядом везде и всегда. Они будут странниками, путешественниками, которые свободно перемещаются по миру налегке. В любом колледже или университете, где есть достаточно желающих раскрыть свой разум, у Дэва найдутся друзья или он с легкостью заведет новых, а Бетти будет с ним рядом. Она не могла и представить жизни без него. Она любила его стройное тело, черную бороду, сверкающие глаза, его запах. Она любила, когда он называл ее Алисой и сажал к себе на колени, как ребенка. Она любила его за то, что за кудряшками и клетчатой юбочкой он разглядел в ней искательницу приключений. Она любила его и сделает так, что он полюбит ее, если уже не полюбил, и они будут вместе всегда.
Когда Бетти проснулась утром, воздух в палатке был влажный, а кожа – неприятно липкой. Девон ушел, оставив полог открытым, и у входа стоял Скай, бесстрастно глядя на девушку сверху вниз. Кто-то надел на него мужскую футболку, которая была ему ниже колен.
– Мне нравится твоя майка, – сказала Бетти.
– Это платье! – презрительно заявил Скай и побрел прочь.
«Ну хотя бы не описал меня», – подумала Бетти.
Набросив платье, Бетти выползла на солнышко. Конни поспешила ее предупредить: «Даже не заглядывай в уборную! Нечего тебе там делать!» Подруга выразительно содрогнулась, и Бетти сходила в ближайшие кусты, потом присоединилась к Конни с Марджори, которые нашли садовый шланг и мылись под ледяной водой. Мужчины уже носили вещи в фургон. Скаут вручил каждой девушке по яблоку, которые «выросли прямо тут, на земле», все расселись по своим местам и направились в Род-Айленд.
В первый день пути, когда их ехало всего пятеро, было тесновато, хотя и относительно удобно. С семью взрослыми и непоседливым карапузом в фургоне стало невыносимо. Флип хотел слушать музыку, как и прежде, и подпевать, но ближе к Нью-Йорку Девон настоял на новостной радиостанции, по которой каждые десять минут крутили отчеты о ситуации на дорогах.
– Не смешно, – прошептала Конни, – пускаешь парня за руль, и он тут же превращается в твоего папочку!
Мужчины вольготно расположились впереди, Дэв за рулем, Скаут на пассажирском сиденье, и ехали с комфортом, в то время как остальные ютились плечо к плечу и бедро к бедру, устроив Ская на груде вещей. Задрав футболку, малыш с мечтательным видом оттягивал свой пенис к ножкам, резко отпускал и повторял процедуру снова и снова.
