– Пойдем, – сказала Джо, задыхаясь, словно утопающий, которому едва хватило сил для глотка воздуха, чтобы позвать на помощь в последний раз. – Пойдем скорей!
Женщина отстранилась с легкой улыбкой.
– Ишь, какая шустрая!
– Злая шутка, – глухо сказала Джо.
– Не обижайся! – спохватилась женщина. – Знаешь, я ужасная хулиганка.
Она взяла Джо за руку и повела прочь из бара, по улице, через дверной проем узкого домика из красного кирпича. Дверь на третьем этаже открылась в маленькую опрятную гостиную и кухню-столовую. На ручке духовки висело красно-белое полотенце – точно таким же пользовалась Сара.
– Меня зовут Кэл, – представилась женщина, наливая в стакан шотландский виски. Она сделала глоток и поцеловала Джо, дав ей почувствовать обжигающий вкус спиртного на языке. У Кэл было узкое лисье личико, тонкие губы и глубоко посаженные карие глаза.
«Я одинока, – подумала Джо, – я так одинока!»
Кэл посмотрела на нее пристально, склонив голову набок.
– Ты в порядке?
– Я выхожу замуж! – выпалила Джо.
Брови Кэл взлетели:
– Да ну?
– Завтра, – призналась Джо, чувствуя огромную тяжесть в груди и не в силах вздохнуть. – Одна девушка… моя подружка… Мы собирались уехать вместе, посмотреть мир, но она передумала. – Джо была не в силах рассказывать остальное: как потратила кучу денег на обратный билет прямо перед отлетом домой, как потом оплатила аборт Бетти, как не смогла позволить себе запланированный переезд в Нью-Йорк, как встретила будущего мужа на свадьбе бывшей подруги, как отказалась от своей мечты…
Кэл смотрела на стакан, вертя его в руках. Джо разглядела морщинки вокруг ее глаз, двойные бороздки между бровей. В баре ей показалось, что они ровесницы, но теперь она поняла, что этой женщине уже хорошо за тридцать.
– Жить как я – тяжело, – призналась Кэл. – Многим приходится жертвовать. Моя семья не желает меня знать… Не каждый готов на это пойти.
По лицу Джо потекли слезы, в горле комок, и она так и не смогла произнести вслух: «Я считала себя храброй. Я думала, что такая жизнь – для меня».
– Иди сюда, милая, – сказала Кэл, беря Джо за руки и увлекая на аккуратно застеленную жестким шерстяным одеялом кровать. Она помогла ей снять туфли, расстегнула кофту, уложила Джо на постель и прижалась к ней, сжимая в объятиях, и та плакала, судорожно всхлипывая и думая: «Я не смогу выйти замуж за Дэйва, ведь бывает совсем другая жизнь! Я не смогу довольствоваться малым».
Она вышла за него. Конечно же, она вышла за него замуж. На следующее утро Джо чувствовала себя ужасно (глаза красные, голова раскалывается), однако надела пояс Playtex с чулками и материны подарки – новый костюм из золотистого твида и пару коричневых кожаных туфель-лодочек, которые больно жали пальцы. В десять часов утра она стояла перед столом раввина в его кабинете в Adath Israel рядом с матерью (без сестры, запропастившейся бог знает куда) и с родителями Дэйва, его братом и сестрой и клялась любить Дэвида Брейвермана в болезни и в здравии до конца дней. Ни один из них не пригласил друзей. Даже если бы Джо захотела увидеть Шелли, Шелли Финкельбайн-Зискин, та все еще была в трехмесячном турне по Европе с мужем. Дэйв надел ей на палец золотое кольцо, и Джо попыталась испытать соответствующие чувства – любовь, радость, предвкушение долгой совместной жизни. Вместо этого она ощутила лишь хмурую усталость и сомнительное облегчение. «Все кончено, – подумала она. – Теперь я в безопасности».
Часть третья
1974. Бетти
Во время перелета из Мадрида в Детройт Бетти была совершенно уверена, что матери понадобится не больше пяти минут, чтобы начать на нее орать, и меньше десяти, чтобы удариться в слезы. С рюкзаком Джо на спине и тканевой сумкой через плечо она спустилась по трапу, прошла по узкому проходу и увидела Сару. Мать нарядилась в бирюзовый костюм и черные лодочки, надела жемчужные клипсы и ожерелье. Волосы уложены в прическу и сбрызнуты лаком, лицо застывшее, словно тоже залито лаком. Бетти не стриглась с тех пор, как покинула Детройт, и блестящие локоны – теперь ее главное достоинство – свисали до самой талии. Свободная блузка с вышивкой на кокетке, клешеные джинсы, старые ковбойские сапожки – подарок Джо, изрядно потертые и стоптанные, коричневая фетровая шляпа то ли из Сан-Франциско, то ли из Барселоны… Шляпа принадлежала случайному знакомому из бара. Бетти села рядом, сняла с его головы шляпу, надела на себя и ходила так весь вечер. Когда она проснулась утром, парень уже ушел, а смятая шляпа обнаружилась под подушкой. Бетти ее встряхнула, разгладила и с тех пор с ней не расставалась.
Сара поджала губы и оглядела Бетти.
– Где твой багаж?
– Вот. – Бетти поправила на плече вышитую сумку, купленную у уличного торговца в Черрипонде. В ней лежало все ее имущество: джинсы, рубашки, нижнее белье, бумажник, расческа и зубная щетка, швейцарский армейский нож, который она всегда держала наготове, и две унции превосходного гашиша для продажи детройтским знакомым.
Сара внимательно рассматривала сумку. Бетти без труда проследила за ходом ее мыслей, поэтому ничуть не удивилась вопросу:
– В чем ты пойдешь на свадьбу?
– Куплю что-нибудь в Hudson’s.
Мать коротко кивнула. Ее губы сжались так плотно, что совсем исчезли, осталась лишь узкая щель. Она чопорно вышагивала впереди, делая вид, что Бетти не с ней. Пройдя через освещенный флуоресцентными лампами коридор, они толкнули стеклянные двери и вышли в мичиганскую ночь.
Бетти глубоко вдохнула ароматы земли и травы – на Среднем Западе наступила весна. И еще запахло домом. Барбара Симоно всегда хотела выйти замуж в июне, и ее желание сбылось – и месяц совпал, и мужчина подходящий нашелся, и Бетти, лучшая подруга на все времена, приехала, чтобы стоять с ней под хупой.
Бетти последовала за матерью на крытую парковку и села на пассажирское сиденье незнакомого автомобиля – седана Buick уродливого бежевого цвета.
– Новая машина?
– Подержанная, – бесстрастно ответила Сара.
Бетти вспомнила, как отец каждые пару лет возвращался домой на новеньком Chevrolet. Всей семьей Кауфманы садились в машину и медленно объезжали окрестности, вдыхая запах нового автомобиля, слушая рассказ отца о его конструкции, благодаря которой новая модель гораздо лучше и безопаснее старой. Сара повернула ключ в замке зажигания, крепко сжала руль обеими руками, сдала назад, выезжая с парковки, и заявила:
– Ты похожа на Маму Касс!
[19]
