«Бывает и хуже», – думала Джо, хотя постоянно чувствовала себя уставшей и тосковала по Дэйву, который, при всех его недостатках, столько лет был ее мужем, и по Нони, которую раньше считала своей подругой. По утрам Джо просыпалась с такой болью во всем теле, словно во сне пробежала три круга по оздоровительной тропе. Она пыталась не думать ни о горечи, ни о разочаровании. Зацикливаться на прошлом – непозволительная роскошь, так же как и новые туфли, новые шины для универсала или большой ковер, чтобы закрыть серый пол в гостиной. Она брела по жизни, делая шаг, другой, затем еще и еще – вставая каждое утро, готовя завтрак, собирая ленч, идя на работу, возвращаясь домой, готовя ужин, стирая одежду, моя посуду, проверяя задания, ложась спать. Она не позволяла себе думать о Дэйве с Нони или о Марго, которая жила в Филадельфии, или о Шелли, которая приезжала к ней много лет назад.
Джо продолжала вести занятия в фитнес-классе на оздоровительной дорожке. Она хотела бросить, потому что каждый шаг, каждое приседание и мах ногой – все напоминало о Нони и ее предательстве, но не смогла из-за денег. Иногда Джо брала с собой Лайлу. В четырнадцать лет Лайла выглядела младше своих ровесниц – сплошные коленки, локти и большой нос, темные глаза и выразительные брови, как у отца. У нее были блестящие темно-каштановые волосы, настороженный взгляд и неизменно угрюмая мина на лице. Лайла злилась на мать. Она злилась из-за того, что пришлось переехать с Эппл-Блоссом-Корт, где жила ее единственная подруга, Эми Зелигсон, злилась из-за смены школы, злилась, что сестры прожили с отцом так долго, а она виделась с ним лишь раз в две недели. На двери своей комнаты она прикрепила написанную от руки табличку: «Вход воспрещен». На стене у кровати висели фотографии их старого дома, улицы, школы и бывших одноклассников.
Джо пыталась ей помочь. Собравшись с силами, которых почти не было, она пошла в школу и поговорила с учителями дочери, рассказала им про развод, про переезд, про то, что отец Лайлы съехался с бывшей лучшей подругой Джо. Она нашла Лайле психотерапевта – грудастую женщину по имени Эллен Леонг, в кабинете у которой было множество игрушек. «Лайла прорабатывает свои эмоции», – говорила она и выставляла счет на восемьдесят долларов за сеанс. Страховка этих расходов не покрывала, Дэйв платить отказался («Лайла в порядке! Она просто ребячится»). Джо возила дочь на бродвейские шоу в Нью-Йорке (скукота, заявила Лайла), в пешие походы по Беркширским горам (скукота и комары). Накопив немного денег, Джо отправилась на весенние каникулы во Флориду, где Лайла в первый же день так сильно обгорела на солнце, что остальное время они провели в отеле (Лайла сидела в теплой ванне с содой), не считая нескольких часов в диснеевском парке.
Наконец, после долгих месяцев борьбы с недовольством и молчанием Лайлы, Джо услышала, как дочь хохочет над женщиной во время тренировки, и не выдержала.
– Да что с тобой не так? – воскликнула Джо на пути домой.
Стоял холодный и ветреный апрель. Солнце только поднималось, окрашивая небо в оттенки розового. Они проехали мимо поворота на Эппл-Блоссом-Корт, когда Лайла повернулась всем телом и шумно вздохнула.
– Ненавижу просыпаться так рано, – заявила девочка. – Зачем ты вообще меня будишь?
– Не могу оставить тебя дома одну.
– Так оставь меня в машине!
– Опасно. Не уходи от темы! Ты повела себя грубо. Что, по-твоему, чувствует миссис Фаттерман, когда ты над ней смеешься?
Взывать к сочувствию Лайлы не имело смысла. Джо сомневалась, что ее дочь вообще способна его испытывать.
– Если не нравится, когда над ней смеются, то пусть похудеет! – заявила Лайла, выпятив нижнюю губу и сдув челку на лоб.
– Это не так просто, – сказала Джо. Лайла пробормотала, что миссис Фаттерман явно не очень-то старается, и Джо воскликнула: – Не можешь быть доброй, так помалкивай!
Ее расстроила собственная резкость. Теперь она не просто выглядела, как Сара, но и говорила точно так же. Разве Джо была столь же нетерпима с Ким или с Мелиссой? С ними она держалась совсем иначе.
– Не застелешь постель – никакого телевизора вечером, – добавила Джо, въезжая на парковку в Брайрклиф.
Телевизор Лайла смотрела регулярно. Карты и настольные игры она терпеть не могла, читать ненавидела. Лайла закатывала глаза, что бы Джо ни предложила – смастерить что-нибудь своими руками, научиться вязать, съездить за продуктами или вместе испечь печенье.
– Эй, смотри! – воскликнула Лайла, заслонив глаза от солнца.
У входной двери стояла Мисси с рюкзаком у ног. Сердце Джо заколотилось. Когда она разговаривала с Мисси в воскресенье вечером, у дочери все было хорошо: они поболтали про занятия, про мальчика, с которым она познакомилась, про ссору между ее соседками по комнате. И вот она здесь!
Джо выскочила из машины, оставив дверь распахнутой, а ключи – в замке зажигания. Лайла неспешно отстегивала ремень безопасности. Мисси вяло помахала рукой, пытаясь улыбнуться.
– Слушай, мама… Мне нужно кое-что тебе сказать.
«Беременна! – подумала Джо, и во рту у нее пересохло. – Выгнали из колледжа! Подсела на наркотики, и придется платить за курс в центре реабилитации!»
– Знаешь, вчера я пошла в видеопрокат… – Мисси с трудом сглотнула. – Давай лучше съездим в «Блокбастер», и я тебе покажу.
Видеокассета стояла в центре стойки с новинками. У женщины на коробке были постриженные перышками светлые волосы и белозубая улыбка, но на фоне стройных, загорелых, длинноногих подтянутых фитнес-тренеров она выделялась своими округлыми бедрами и приветливым выражением лица. Вместо гимнастического купальника и популярных гетр она надела простую белую футболку и голубые легинсы. «Подтянись с Нони!» – было написано у нее над головой золотыми буквами.
Джо начала смеяться. Она взяла со стойки кассету, хохоча все громче и громче. «Бывает и хуже, – подумала она. – Нет, хуже не придумаешь».
– Мама? – окликнула Мисси.
Джо продолжала издавать пронзительные клокочущие звуки, обняв себя за плечи и покачиваясь на пятках, по ее лицу бежали слезы.
– Мэм, вы в порядке? – спросила девушка-продавец в фирменной футболке «Блокбастер».
– Да, – выдохнула Джо, вытирая глаза. – Я в порядке.
Она перевернула кассету и увидела Нони, свою старую подругу, с улыбкой стоявшую вовсе не посреди освещенного спортзала, а в комнате, напоминающей гостиную. За ней маячили шесть женщин разного роста и комплекции, некоторые – в гимнастических купальниках, другие – в шортах и топиках, одна в спортивных штанах и футболке. «Наконец-то фитнес-видео для нас всех! – гласило описание на коробке. – Двигайтесь в своем темпе, Нони научит вас нескольким сериям простых упражнений, которые помогут стать сильнее и стройнее, используя вес собственного тела! Помощницы Нони покажут модификации упражнений для любых уровней подготовки, и с нагрузкой справится ЛЮБАЯ женщина! Это ЛЕГКО! Это ВЕСЕЛО! Это ФИТНЕС ДЛЯ ВСЕХ!» Джо прищурилась, отыскивая подпись своего мужа, и увидела мелкие буковки в самом низу: «Производство Дэйва Брейвермана».
