– Куда, Варвара?! – закричал Матвей, подбегая ближе и ничего не понимая.
– Кошка там ее! – прохрипела Арина, передав очередное пустое ведро.
– Они что, все с ума посходили?! – зло возопил Твердышев, с ожесточением метнув воду на крышу горящего дома, – Анисий выходил?!
– Нет, – отрезала жена, вновь передавая ведро.
Вылив ведра, Матвей не мог заставить себя вновь бежать за водой. Осознание того, что пару минут назад в горящий дом вбежала Варя, терзало его. Горячий пот от жара огня вперемешку с холодным от страха за девушку выступил на его висках. Диким взором он глядел на пожарище, пытаясь в блестящих от зарева окнах разглядеть ее стройный силуэт.
– И где эта бешеная?! – прорычал он.
Спустя минуту, не выдержав напряжения, он, матерно выругавшись, бросил ведра и устремился к двери, окутанной дымом, вслед за Варей. Но Арина проворно схватила его за рукав, удержав, и испуганно выпалила:
– Не надо, Матвей!
– Сгорит же! – ощетинился тот, вырывая руку из цепких рук жены.
Быстро подбежав к дому, Матвей резко остановился у крыльца, так как не смог даже приблизиться к двери. В проеме стеной стоял огонь. Ошалев, мужчина попятился назад от полыхающего нижнего этажа.
В следующий миг внутри горящего дома послышался сильный грохот.
– Лестница рухнула! – закричал один их мужиков.
Обезумевший Твердышев смотрел на языки пламени, которые уже поглотили подвал, нижний этаж и уже вовсю лизали мезонин. Яростная мысль о том, что Варя погребена под рухнувшей лестницей в пожарище, билась в его голове, и ему стало не хватать воздуха.
– Вон она! – раздался истошный крик Арины позади.
Твердышева, оттащив мужа чуть дальше от пламени, указала на окно на втором этаже. Матвей резко поднял голову вверх и увидел девушку, всю грязную от копоти, в проеме окна второго этажа. На руках она держала кошку.
– Кидай! – крикнул Матвей, подбегая к окну. Варенька, не раздумывая, бросила ему сверху визжащее, ошалевшее животное. Он ловко поймал кошку и отшвырнул ее подальше от горящего дома.
– Прыгай! Прыгай! – тотчас громко закричали мужики, подбегая к Твердышеву и размахивая Варе руками.
Не решаясь прыгать с довольно высокого второго этажа, девушка дикими глазами смотрела вниз.
– Прыгай, я поймаю! – закричал Матвей, приблизившись к дому на опасное расстояние.
Огонь был совсем близко и опалял диким жаревом его лицо, но мужчина не замечал этого. Он вытянул руки вверх. В этот момент деревянная крыша затрещала, и все увидели, что огонь добрался до конька. Лишь та сторона дома, где стояла Варя, еще не была полностью охвачена огнем. Девушка сильно закашлялась от дыма, который разъедал ей глаза.
– Сейчас крыша рухнет! – крикнул один из мужиков.
– Прыгай, твою мать, говорю! – завопил яростно Матвей, видя, что еще пара секунд – и пламя поглотит девушку. – Сгоришь, дура!
Варя проворно залезла на подоконник и, как можно сильнее оттолкнувшись ногами, прыгнула вперед, закрыв глаза. Она упала прямо на Матвея, и от силы удара он чуть осел на землю.
– Юбку туши! – закричал кто-то, и тут же девушку окатили из ведра ледяной водой.
Через миг Твердышев стащил девушку с себя и, вскочив на ноги, вновь бросился к пожарищу.
Спустя полчаса тушить перестали. Было очевидно, что спасти дом и остальные постройки не удастся. Выгорев полностью, двухэтажный дом еще долго тлел. Оттого, что двор Твердышевых стоял в стороне от остальных, огонь не перекинулся на избы соседей. Немного позже Матвей, обходя пепелище, мрачно шептал:
– Дед Анисий, бедный, как же он так.
Арина, отправив продрогших на весенней прохладе детей в дом старосты, который услужливо предложил погорельцам кров, ходила рядом с мужем и удрученно лепетала:
– Все сгорело. А деньги-то сколько копили.
– Часть серебра в земле же зарыта, Арина, – заметил он в ответ. – Как догорит, я проверю, может, что и осталось.
Глядя на догорающий дом, красными от дыма и пепла глазами Матвей мрачнел все больше. Он почувствовал, что невыносимо болит рука, и осмотрел ее. Левая кисть, чуть опаленная огнем, ныла. Поморщившись, он вспомнил, как схватился за горящий подол Вари, когда ловил ее, и именно тогда и обжег руку. Заметив краем глаза девушку, стоящую неподалеку, он обернулся к ней и быстро приблизился. Мрачно окинув ее взором, он грозно процедил:
– Ну и какого лешего вы в дом полезли?!
Варя подняла на него потерянные глаза, нервно откинув за спину темную прядь распущенных волос, и промямлила:
– Там кошка была…
– Вот истинная своевольница! – прогремел Твердышев. – Жаль, что не сгорела! Надо было вас там оставить, чтоб более неповадно было вытворять такое!
Она в ответ промолчала и отвернулась от горящего недовольного взгляда мужчины. Он сплюнул на землю и вновь направился к догорающему дому.
Зябко кутаясь в шаль, Варя хмурилась и только тяжело вздыхала. Ее деньги, по большей части ассигнации, и пара серег, которые она успела положить в сумку, еще когда они выбегали из загоревшегося дома, пропали. Ведь когда кинулась спасать кошку, поспешив по лестнице вверх, она зацепилась за что-то сумой, висевшей через плечо. И лишь позже, когда уже выпрыгнула из окна, заметила, что вещей при ней нет, видимо, она обронила все в горящем доме.
– К старосте идите, – властно приказал Твердышев, обращаясь к женщинам. – А то уж скоро светать будет.
– А ты, Матвеюшка? – пролепетала ласково Арина.
– Так надо еще тело деда Анисия отыскать. Я позже приду.
– Григорий Петрович! – воскликнул Твердышев, поднимаясь из-за стола. Седовласый надменный дворянин вошел в заводскую контору. – Какими судьбами вы к нам? На новую продукцию приехали посмотреть?
Осокин важно уселся в предложенное управляющим кресло и как-то оценивающе взглянул на Матвея, что стоял рядом.
– Слышал, что дом твой позавчера сгорел.
– Да, – кивнул тот, непонимающе уставившись на Осокина.
– Поджег?
– Вряд ли, – отмахнулся мужчина.
Последние сутки Матвей напряженно думал о пожаре, который испепелил весь его двор, а дом выжег до первого каменного этажа. Уже под утро, когда они с семьей перебрались на ночлег к старосте, в довольно просторную избу с четырьмя горницами, Твердышева вдруг осенило, кто виноват во всем. Он отчетливо вспомнил, как, боясь быть застуканным у бани, уронил трубку, не затушив ее, и стремительно покинул двор. Пожар начался с бани, как сказала Арина, значит, это его табак начал то пожарище. Но не только себя он винил во всем этом происшествии. Именно за-за этой смазливой девки с яркими, словно у кошки глазами, он наделал глупостей и накануне пожара вел себя как полный дурак.