Чем больше Варя размышляла над словами старосты, тем отчетливее в ее голове вырисовывалось предположение о том, что в башне Олсуфьев из-за нее. Но обвинить и наказать невиновного человека только за то, что девушка, которая нравится тебе, любит его, было подло. Неужели Твердышев опустился так низко, что стал мстить Олсуфьеву? Коротко поблагодарив старосту, девушка вихрем понеслась домой.
Во дворе наткнувшись на Таню, Варя спросила у нее, возвращался ли с завода отец? Девочка утвердительно кивнула, сказав, что он только что приехал и повел в стойло жеребца. Влетев в конюшню, девушка прямиком направилась в конец полутемного строения, зная, где искать Матвея. Проворно распахнув двери стойла, где Твердышев чистил своего жеребца, она громко воскликнула:
– Что вы сделали с Алексеем Ивановичем, кровопийца?!
Мужчина медленно обернулся к ней и, прищурившись, внимательно посмотрел на девушку. Затем он как-то угрожающе оскалился и вновь отвернулся к жеребцу. Варенька, опешив от такого явного пренебрежения, быстро приблизилась к нему и встала сбоку.
– Молчите?! Я все знаю о ваших издевательствах! Никифор Ермолаевич все рассказал мне! – истерично закричала она, желая одного – ударить этого мерзавца, который отравлял не только ее жизнь, но и жизнь любимого Алексея.
Твердышев медленно отложил в сторону скребок и повернулся к ней.
– Это только начало, Варвара Дмитриевна. Сейчас ох как неспокойно в округе. Оттого я любого шпиона могу не только наказать, но и повесить. И право на это у меня есть! Завтра я прикажу заковать его в колодки, чтобы не сбежал, и будет он, скрючившись, сидеть в них денно и нощно, – Матвей четко монотонно выговаривал каждое страшное слово. – А если и это не поможет, у меня еще каменный мешок в подвалах есть. Я думаю, ваш драгоценный Алексей Иванович оценит его по достоинству…
От его ужасных слов Варенька опешила и вперилась в его бледное лицо ошарашенным взором. Она думала, что Твердышев, по крайней мере, будет все отрицать. Но теперь он так смело и даже с бравадой заявлял о своих бесчинствах, что она похолодела до кончиков пальцев ног.
– Зачем вы так жестоко с ним? – пролепетала она, пятясь.
– Вы прекрасно знаете отчего…
Она отчетливо прочитала в глазах Матвея одну-единственную причину. Из-за нее. Из-за нее он пытался замучить до смерти Алексея. Окончательно ошалев от этих мыслей, девушка не могла произнести ни слова. Он осторожно приблизился к ней, как охотник, и, остановившись от нее в шаге, неумолимо склонился над ней.
– Если ласковой со мной будете, то и ему хорошо станет, – проворковал Матвей хрипло, обжигая своим горячим дыханием лицо девушки и лаская взглядом густую прядь ее переливающихся волос, которая выпала из прически.
– Вы, верно, забываетесь, сударь! – взорвалась она. – Я не про вашу честь, запомните это раз и навсегда! – прошипела Варя, словно кошка, вывернувшись из его раскинутых рук.
– Что ж, дело ваше, Варвара Дмитриевна, – язвительно заметил Твердышев, нахмурившись. – Только одно скажу: пока вы сохнете по нему, не видать ему света белого, клянусь!
– Что ж вы за ирод такой, Матвей Гаврилович?! – воскликнула девушка нервно. – Неужели в вас нет ничего человеческого?
– Есть, – тихо произнес он через силу и уже страстно добавил: – Только ведь вам, Варенька, все равно, что вот здесь-то у меня сидит! – выпалил в исступлении он, постучав кулаком по своему сердцу.
– Не надо продолжать! – вспыхнула Варя, испугавшись его новых излияний.
Уже давно она чувствовала, что Твердышев влюблен в нее. Но Варя упорно отказывалась это принимать. Она испуганно дернулась к дверям стойла, но Матвей был проворнее и встал у нее на пути. Его горящие тьмой глаза испугали ее еще больше, и она чуть попятилась от него, ощущая его яростный страстный порыв.
– Нет уж слушайте! – прохрипел он, приближаясь к ней. – Люблю я вас, Варвара Дмитриевна. Я хочу, чтобы вы это знали!
– Ох, да что же это, – промямлила она несчастно и отвернулась от него, чувствуя себя невозможно гадко здесь, в этом стойле, с этим мужчиной, который был ей неприятен и изливал на нее свои любовные речи. Как же она хотела сейчас исчезнуть отсюда и никогда не слышать подобных слов от него. В следующий миг Матвей схватил ее в объятья, а горячие губы приникли к ее ушку сзади, и он страстно прошептал:
– Люблю… слышишь… без ума люблю, – шептал он, покрывая ее шейку обжигающими поцелуями.
– Пустите же! – негодующе воскликнула она и, яростно вырвавшись из его объятий, выбежала из стойла.
Дрожа от нервного ледяного озноба, девушка вылетела на двор, ощущая, что более не в силах оставаться в этом ненавистном доме. Она проворно вышла в открытые ворота. Уже смеркалось, и Варенька, ускоряя шаг, устремилась вдоль по пустынной улице, вниз к реке. Достигнув берега с высоким камышом, она упала в густую траву, что росла у края воды, и горько заплакала. Вся ее жизнь была словно водоворот стихийных неприятных событий, которые выбивали ее из колеи и заставляли страдать. Она плакала долго, навзрыд, от чувства бессилия что-либо изменить.
Спустя некоторое время, немного успокоившись, она села на примятую жухлую траву, устремив несчастный тревожный взор на темную гладь спокойной реки. Было тихо и свежо. Звезды уже заволокли небо, а сентябрьская ночная прохлада наполняла воздух.
Сгорбившись, Варя неподвижно сидела, обхватив колени руками, и все думала о том, что ей делать дальше. Одно она знала точно, что более не может оставаться здесь, в этом месте. Она прекрасно осознавала, что Твердышев никогда не позволит ей увидеться с Алексеем и так же никогда не даст ей бумагу на выезд. Из слов старосты девушка отчетливо поняла, что только приезд Осокина мог разрешить ее безвыходное положение. Но, возможно, надо будет ждать месяц или два. И все это время она будет вынуждена жить рядом с этим неприятным ей Матвеем Твердышевым, которой постоянно мучил ее своей алчной любовью и запретами.
Теперь Варенька ясно понимала, что Твердышев как-то умело заставил ее играть по своим правилам: посадив как будто в клетку в этом поселении, не позволяя никуда деться из его дома, не допуская к Олсуфьеву и постоянно навязывая нежеланные объятия. Правда, последнее время он вел себя, как и обещал, вполне прилично, но сегодняшний случай на конюшне показал ей, что при малейшем желании он мог настоять на своих страстных домогательствах и наплевать на свои обещания.
Она чувствовала, что должна бежать из этого гиблого места, чтобы не оставаться под властью этого жесткого человека. Может, тогда Твердышев оставит в покое Алексея. А может, и нет, этого она не могла точно знать. Был еще один вариант развития дальнейших событий – отдаться Твердышеву в обмен на освобождение из темницы Олсуфьева. Но на это Варенька никогда бы не решилась по собственной воле. Совсем запутавшись и отчаявшись, девушка никак не могла найти выход из капкана, в котором оказалась.
И тут ее осенила спасительная мысль. Было два человека, которые могли помочь ей и, вероятно, переломить ситуацию. Первой была Арина. Возможно, жена Твердышева смогла бы успокоить Матвея и упросить его хотя бы выпустить Алексея из застенка и чуть улучшить его положение на заводе. Вторым был Василий, который, конечно, же имел знакомства на заставах и мог помочь ей выбраться из поселка и без приказа Твердышева. Девушка прекрасно осознавала, что нравится Тоболеву.
