– Случилось что, Варвара Дмитриевна? – спросила тихо Арина, всматриваясь в лицо Вари. Девушка, не выдержав напряжения от того, что произошло сейчас в бане, закрыла лицо руками и расплакалась. Твердышева тут же отложила вязание и приблизилась к ней. – Что с вами? Не плачьте.
Варя всхлипнула и, подняв на женщину лицо, несчастно пролепетала:
– Арина, я правда не хотела… он… он… – она вновь закрыла лицо руками не в силах произнести до конца гнусную фразу, которая вертелась у нее на языке. Арина схватила ее за плечи и сильно тряхнула.
– Матвей? – прохрипела Твердышева.
– Да, он был в бане. Насилу сбежала от него.
– Вот паскудник, – глухо выплюнула Арина, вмиг догадавшись, что произошло. Горестно смотря в нервное лицо девушки, она добавила: – Вы же обещали…
Горестно всхлипнув, Варя схватила руки Ариной в свои и срывающимся от рыданий голосом простонала:
– Простите меня, Арина Афанасьевна, я не хотела. Я пыталась остановить его, но он… пришлось его даже ковшом бить!
Окончание фразы потонуло в рыданиях девушки. И сердце Арины чуть смягчилось. Она тяжко выдохнула и тихо велела:
– Идите спать…
Матвей стоял на улице и долго курил трубку. Мрачные навязчивые думы, окрашенные сладострастием, терзали его. Он не понимал своих поступков, которые явно происходили спонтанно, неосознанно и были неподвластны контролю его разума. Он ощущал, что последнее время делает все не так, не по совести, совершенно позабыв о порядочности и чести.
Весь последний месяц он творил всякие непотребства и лишь после осознавал, что делает нечто отвратительное и мерзкое. В эту минуту он искренне осуждал себя за то, что тогда незаслуженно подверг наказанию Алексея, прекрасно понимая, что это за то, что Варя любит его. А три дня назад едва не убил Василия. А вчера холодно оттолкнул Арину, когда она попыталась прижаться к нему в постели. Сегодня же он, словно одержимый, вновь накинулся на Варю в бане, забыв про всякий стыд и ощущая лишь болезненную потребность в обладании этой неприступной прелестницей.
«Неужели это и есть любовь?» – мрачно размышлял Матвей, думая о том, что еще в тот раз, когда снасильничал над Варей в темном лесу, почти потерял рассудок от осознания того, что она любит другого.
– Любовь… – он матерно выругался, решив, что это чувство совершенно гнусное, черное и безумное, раз из-за него он творил все эти бесчинства.
Спустя некоторое время он наконец заставил себя зайти в дом. Однако, едва вошел в гостиную, наткнулся на Арину, которая стояла в темном помещении и как-то печально несчастно смотрела на него в упор. Матвея сразу же накрыло дикое чувство стыда и ненависти к себе.
– У тебя сердце-то есть, паскудник? – глухо спросила Арина, не спуская с него укоряющего взгляда.
Матвей понял, что она знает, что произошло полчаса назад в бане, и, поджав губы, сжал кулак. Он осознал, что должен покаяться перед женой, даже упасть на колени и пообещать, что больше не будет прикасаться к Варе, но не мог. Он отчетливо понимал, что это будет очередная ложь, ибо едва девушка оказывалась в поле зрения, его разум замолкал, а его существо само неосознанно тянулись к ее стройному стану.
– Отвяжись… – прохрипел он и, обойдя жену, стараясь не смотреть ей в лицо, прошествовал в спальню.
Арина долго сидела в темноте, и горькие слезы катились по ее щекам. В какой-то момент она взвилась и, схватив платок, устремилась прочь из дома. Вернулась она под утро, мертвенно бледная и синяя. Едва переставляя от боли ноги, она упала прямо посреди гостиной и потеряла сознание.
Наутро, первым встав с постели, Твердышев наткнулся на бессознательное тело жены. Испуганно подняв ее на руки и окликая по имени, Матвей перенес ее в спальню. Увидев, что низ платья Арины в крови, а она никак не приходит в себя, он не на шутку испугался. Разбудив, Варю и детей, чтобы присмотрели пока за Ариной, стремглав запряг жеребца и ускакал за лекарем в город.
Варя, выпроводив из спальни детей, начала сама осматривать женщину. Стащив с нее юбку, которая была вся в крови, девушка испуганно уставилась на полные ноги Арины, по которым стекала свежая кровь из промежности женщины. Дикая мысль о том, что Твердышева убила нерожденного ребенка, промелькнула в ее голове, и Варенька застонала от ужаса. Она быстро принесла теплой воды и начала осторожно обмывать ноги несчастной. Тут Арина пришла в себя и открыла глаза.
– Что вы с собой сделали, Арина Афанасьевна? – пролепетала Варя, всхлипывая над Твердышевой и осторожно обмывая ее ноги.
– Не нужен мне его ребенок, раз не любит меня больше… – прохрипела Арина и застонала от боли.
– Матвей Гаврилович за лекарем уже уехал, – заметила Варя, унеся грязную воду и вернувшись с чистой. – Он вылечит вас обязательно.
– Зачем? – выдохнула устало женщина. – Лучше уж сдохнуть, чем так маяться. Все равно без него мне жизни нету.
– Не говорите так! – опешила Варя, по ее лицу текли горькие слезы. – Детки у вас малые, как же вы так можете? Из-за мужика так мучить себя! – в запале шмыгая носом, произнесла девушка. – Недостоин он вас, Арина Афанасьевна, этот нечестивец! Никак не достоин!
Лекаря Твердышев привез через час. Иван Петрович, осмотрев больную, уже спустя полчаса вышел в гостиную, где находились Матвей, Варя и дети, и, пройдясь по всем домочадцем печальным взглядом, объяснил:
– Крови много она потеряла, боюсь самого худшего.
– Иван Петрович, неужели… – пролепетала Варя, осев на скамью и сжимая до боли кисти рук.
– Что мог, я сделал, но она очень слаба. Молитесь.
Когда Матвей проводил лекаря до его экипажа и вернулся в гостиную, Варя была одна. Голоса детей слышались из соседней спальни. Она тихо сидела на стуле у камина и неотрывно смотрела на догорающие угля. Матвей устало облокотился о косяк двери и сказал:
– Странно, но у Ариши никогда не было выкидышей. Почему теперь это случилось?
Он как бы говорил сам себе и смотрел перед собой невидящим взором. Варя же, заслышав его слова, вмиг обернулась и мрачно процедила:
– Неужели вы ничего не поняли?
– Чего? – спросил, нахмурившись, Твердышев.
Посмотрев на него долгим немигающим взглядом золотых глаз, девушка тихо отчеканила:
– Она сама убрала ребенка из своего чрева. Ходила к повитухе…
– Но зачем же? – начал было он, но девушка, перебив его, гневно произнесла:
– Не хотела от вас ребенка! Сказала, раз не любите ее, то и ребенок ваш не нужен!
После этих слов мужчина как-то весь сжался и его плечи сгорбились сильнее. Он в упор смотрел на девушку и словно отказывался верить в сказанные ею слова.
– Это все из-за тебя, кошка столичная! – прохрипел он жутким голосом.
– Вы сами во всем виноваты, Твердышев, – парировала тут же Варя, разозлившись от его слов. – И не надо перекладывать вину на меня!
