Внезапно открываются три глаза, и Массасси тошно от того, что она видит. Она врезается спиной в Альфу, и тот услужливо подставляет руки. Она будто смотрит на более юную, идеальную версию себя, а это слишком больно.
Глаза Гаммы также, как и у Альфы, небесно-голубые, но холоднее – в них отражается негодование Массасси.
Если любовь Альфы и Беты – это поддержка, то взгляд Гаммы ощущается как удар клинком по лицу, как голос, вопящий, что она недостаточно хороша.
Она отворачивается, упокоивая голову на груди у Альфы, и тут же об этом жалеет, понимая, что это жест слабости, понимая, что Гамма это увидит. Загвоздка в том, что она действительно чувствует эту слабость, слабость и пустоту. Злость вела ее сквозь годы испытаний, и теперь перешла в Гамму, оставив ей лишь бледную тень себя.
Вот во что она превращается, понимает она, – в тень. В лужу – там, где раньше был океан.
– Это, – хрипит она, – ваша сестра, Гамма.
Услышав свое имя, Гамма выступает вперед, склоняясь так, что ее губы достигают ушей Массасси.
– Поднимайся, создательница, – произносит она голосом острым, как ее клинок. – Нам предстоит много работы.
Глава девятая
Веспер ходит туда-сюда, пока говорит. Козел с сокрушенным видом следует за ней.
Самаэль и Ищейка наблюдают за ними слушая. Они собрались, готовы отправляться и ждут только возвращения Нер. Однако той все нет и нет.
– Это была ошибка, – говорит Веспер. – Я положилась на Первого. Возможно, нам следовало остаться на «Покое капитана».
– Мы можем уйти.
– Нет, иначе мы не успеем добраться до места встречи. Нам предстоит еще много всего организовать, и даже Дженнер не сможет сделать все сам без моей помощи.
– Хочешь, узнаю, как скоро они собираются явиться?
Веспер кривится.
– Нет, это выставит нас слабыми, а Нер раскапризничается. Ты знаешь, как с ней бывает непросто.
– Да. Но она меня любит.
Веспер останавливается, уставившись на Самаэля.
– В таком случае она прекрасно это скрывает!
– Не от меня. Злость показала бы тебе то же самое, я уверен.
– Да, но она мой друг. По-моему, как-то неправильно применить меч против нее.
– Она не мучится такими угрызениями совести. Злость – такая же часть тебя, как глазные импланты Нер – часть ее. Я не вижу разницы.
– Разница во мне. Я не Нер. Я должна делать то, что считаю правильным. Помимо всего прочего, если меч заметит, что что-то не так, он мне скажет. А если нет, то у меня есть ты.
Самаэль кивает, а Ищейка счастливо машет хвостом.
– Хотя, знаешь, пойди и скажи им, чтобы были готовы, мы достаточно уже прождали.
Самаэль уходит ненадолго. Когда он возвращается, за ним следует Нер.
– Что ж, – говорит она, – Первому явно стоит поработать над навыками светской беседы, но вынуждена признать, он умеет продвигать свою точку зрения. – Она хмыкает, замечая беспокойство на лице у Веспер. – Мне правда необходимо произнести это вслух? Меня убедили помочь.
– Ты идешь с нами?
– В итоге да. Первый доставит вас туда, куда вам надо, пока остальные его фрагменты останутся здесь, чтобы посодействовать мне со сборами. Это тело больше не приспособлено к путешествиям, а ехать придется долго, и если мы собираемся сделать все правильно, то предстоит много работы… но я думаю, мы успеем к твоему собранию.
– Это хорошо. У Дивенбурга есть точно такое же право голоса, как и у остальных поселений.
Она замолкает.
– Нер, какого рода сделку ты заключила с Первым?
Зеленые глаза сужаются.
– Личную.
– Не уступила ли ты ему слишком многое? Он вынуждает пойти на весьма невыгодные соглашения.
Тело Нер замирает, и она, трясясь, хватается за ближайшую стену. Лишь через несколько секунд Веспер осознает, что та смеется.
– О, это бесподобно!
– Что именно?
– То, что ты предостерегаешь меня от наивности! – Смех прекращается, и глаза Нер вновь сужаются. – Можешь не учить меня жизни, девочка. Я в этих делах куда опытнее тебя. Что же до нашей сделки с Первым, скажу лишь, что мы пришли к соглашению, которое будет выгодно нам обоим.
– Надеюсь.
– Надежда для слабых и глупых. Мне надежда не нужна, да и тебе тоже. А теперь идите. Первый ждет вас на небесном корабле.
Веспер аккуратно обнимает Нер, отчего та удивленно фыркает.
– Будь осторожна, хорошо?
– Не волнуйся обо мне. Волнуйся лучше об объединении юга и подготовке к войне. Я не для того все эти годы сохраняла искусство некронеров и не давала умереть выжившим, чтобы какие-то гребаные бессмертные все это разрушили.
Так как на этом отрезке пути на корабле всего лишь два фрагмента Первого, транспорт кажется просторным. Но этого не могут оценить ни Веспер, ни Самаэль, поскольку оба забились в кабину пилота, предоставив грузовое отделение Ищейке и козлу в безраздельное пользование.
– Мы почти приехали, – объявляет Веспер, показывая вдаль. – Горн. Не могу дождаться, когда увижу, как он изменился с последнего раза.
– Ты хочешь туда? – спрашивает Первый.
– Да. Именно здесь мы начнем настоящие изменения.
Под ними простираются глинистые поля, чья жирная почва настолько осквернена, что пробивающиеся сквозь нее за ночь растения полностью вырастают за день и к его концу вновь умирают.
Птицы с бурыми телами и оранжевыми крыльями слетаются стаями и клюют семена, не зная, что те не переварятся и через несколько часов прорастут в птичий мозг.
За полями зияет лощина, а в ней – большой купол, сидящий как око в глазнице. Его вершина возвышается над краем лощины, открывая находящимся внутри вид на раскинувшийся пейзаж. Каркас купола из прозрачного пластекла образуют серебряные балки, а внутри видны круглые платформы для посетителей, каждая из которых соединена с переходами на более глубокий уровень.
Внутрь и наружу входят и выходят фигуры: устанавливают панели, монтируют крепления, ставят двери.
Небесный корабль всего раз пролетает над куполом и идет на посадку неподалеку от лощины.
Двигатели затихают, открывается люк, из него высовывается Веспер. Она видит, что к ним уже кто-то бежит. Худой мужчина в черном, на воротнике – серебряное око, на голове – седеющий куст рыжих волос. Ее давний друг, ее опора. Она смотрит на него, и напряжение слегка отпускает.
