Для большинства имперских солдат этот бой стал первой настоящей битвой. И это совсем не то, что уничтожать встреченные по пути маленькие поселения или охотиться на одиноких полукровок. Сколько ни читай об инферналях, все равно не будешь готов к настоящей схватке. Размышлять о смерти – одно, но видеть ее своими глазами – совершенно иное. Они не были готовы.
В золотом свете утра потери Империи слишком очевидны. На металлических змеях видны следы давних плохо отремонтированных поломок. Броня выдает свой возраст, и становится ясно, что ветеранов здесь критически мало.
Ищейка дергает за нить сущности, и он отвлекается от мрачных размышлений. Полупес что-то нашел.
Самаэль оборачивается и видит торчащий из грязи рваный красный шлейф. Он не может сказать наверняка, сколько любопытства исходит от него, а сколько – он пса, и подходит поближе к Ищейке, который уже начал копать.
Из-за их связи он знает, что Ищейка учуял знакомый запах. Затем, пронзенный осознанием, присоединяется. Влажные комья земли они сбрасывают в кучи, более тяжелые обломки камней – вытаскивают и складывают рядом.
Постепенно они откапывают кисть, затем руку, затем плечо – все заковано в грязную броню.
Пока Ищейка продолжает освобождать тело из земляной ловушки, Самаэль припадает вниз и крепко хватает того под мышкой. Рука найденного на мгновение сжимается, а затем находит предплечье Самаэля. Через пару секунд он цепляет полукровку за наруч. Медленно и плавно Самаэль выпрямляется, отчего земля чавкает.
С последним влажным чавком на свет возвращается Странник. Вместе с мечом Дельты.
Ищейка лает. Он узнает это тело!
Самаэль гладит полупса между ушей, затем поднимает Странника и смотрит, не ранен ли тот.
Хотя Странник и позволяет Самаэлю вытянуть себя наверх, очевидных повреждений не наблюдается, и вскоре полукровка от него отходит.
Странник кашляет, выплевывает что-то черное, вытирает рот. И лишь после этого замечает, что́ происходит. Его губы сжимаются в тонкую нить, а глаз на мече Дельты собирается закрыться, но вскоре от какого-то внутреннего толчка распахивается вновь, смотрит по сторонам – и видит.
Странник поворачивается к Самаэлю и вопросительно поднимает брови.
– Она там, – отвечает он, указывая вдаль от Горна. – С Дельтой.
Странник кивает ему. Заносит руку, чтобы погладить Ищейку, но полупес выжидательно на него смотрит, и Странник опускает ладонь и снова кивает.
А затем уходит.
Красное солнце прокладывает по небу свой путь, окрашивая всю картину в кроваво-алые оттенки и придавая каждому предмету по дополнительной размытой тени.
Следуя по оставленной танковыми гусеницами колее, Странник приближается к дальнему концу поля битвы, к шеренге коленопреклоненных людей. Рядом, озаренные солнечным диском, стоят две фигуры.
Он продолжает идти, щурясь на свет, пока его скрипучие шаги не привлекают внимания Веспер.
Она поворачивается к нему.
– Ты пришел. Я знала, что ты придешь. – Она смотрит на него и видит, что он в шоке ее оглядывает. – Я пока еще себя не видела. Все плохо, да?
Он кивает, и глаза его будто кровоточат слезами. Он преодолевает оставшееся между ними расстояние и осторожно тянется к Веспер, словно она сделана из стекла. Они обнимаются, а два меча за их спинами неловко переглядываются.
Когда они отходят друг от друга, Веспер вздыхает.
– Как все?
Странник пожимает плечами.
– Рила в порядке?
Странник кивает и выдавливает подобие улыбки.
– Хорошо, а Джем?
Он снова пожимает плечами, из-за чего она хмурится.
– Я должна проверить. Ничего еще не закончилось, ты ведь в курсе, да?
Странник кивает.
Она указывает на тень на горизонте – черную кляксу, похожую на зрачок красного солнца.
– Это Семеро – те, что остались. Мы должны убедиться, что все имперские солдаты обезврежены, прежде чем они сюда доберутся. К тому же мне нужно еще раз поговорить с делегациями – с тем, что от них осталось. – Она замолкает и убирает из голоса командные нотки. – А еще мне нужен ты – для того, что грядет. Я одна не справлюсь.
Он тут же кивает.
– Понимаешь, о чем я прошу?
На этот раз он кивает медленнее, но так же твердо.
– Спасибо.
Они вместе оборачиваются к Горну, оставляя печальную Дельту вглядываться в горизонт.
Тысячу девять лет назад
Сон, кажется, больше не действует на Массасси. Она проводит дни на улице, наблюдая за движением солнца по небу. Эпсилон, Тета и Эта расположились позади, наблюдая за наблюдателем. Кажется, все четверо чего-то ждут.
Мир-Пятнадцатая пыталась задавать вопросы, но для Массасси – хотя та ее и узнает – она не более чем смутная тень. Что до трех серебристых фигур – они молчат. По большей части они полностью ее игнорируют, и за это она благодарна, ибо когда они все же смотрят, она чувствует к ним жалость и сама хочет куда-нибудь убежать, чтобы они так на нее не смотрели.
Но она не убегает, поскольку верна делу. Пока Массасси сидит в своей поддерживающей системе, Мир-Пятнадцатая следит за приемом медикаментов, жизнеобеспечением и гигиеной. С тревогой она замечает, что Массасси снова требует сократить рацион. Как будто там есть что кормить.
Когда Мир-Пятнадцатая пытается возразить, ее оставляют без внимания. Когда она задает вопросы, ее оставляют без внимания. Взгляд Массасси теперь прикован только к небу. И если лучи вредят ее глазам, она не жалуется.
В ней есть некая решимость, которая пугает Мир-Пятнадцатую. Это напоминает ей ту Массасси, которая много лет назад точно так же наблюдала за Брешью.
Ночью они уносят Массасси обратно в мастерскую, где она тихо говорит сама с собой, посвящая темное время работе над маленькими кусочками платины. Больше не имея силы вновь создать подобного Альфе, она чеканит монеты, вплетая в каждую из них нить ощущения, момент из жизни. Они едва заметно ее ослабляют, и душа Массасси медленно истончается, истощается.
Империя продолжает свою работу, патрулируя Брешь и внимательно следя за признаками новых разломов. Разрыв между гражданами, солдатами и рыцарями становится все сильнее. Бета мудро оставляет в Сияющем Граде лишь лучшие семьи, одобренные Альфой. Остальных он сгоняет в менее привлекательные места.
Выращивается новое поколение, впитавшее в себя навыки и опыт прошлого.
Впрочем, счастье здесь и так редкий гость, Империя Крылатого Ока стабильна и в безопасности под управлением своих бессмертных вождей.
