Завтра, говорит она себе. Я подумаю об этом завтра.
Вся ее комната пестрит трещинами, к тому же в куполе холоднее, чем должно быть. Веспер этого не чувствует, но понимает по мурашкам на руках Джема.
Они держатся принужденно и на расстоянии, что-то мешает им подойти вплотную друг к другу. Слишком близко для официального разговора, слишком далеко для того, чтобы им было комфортно.
– Не бойся, – говорит она и касается груди. – Под этой оболочкой все еще я.
Он тянется к ней.
– Можно?
– Конечно, – отвечает она, стараясь, чтобы это прозвучало обыденно.
Пальцы касаются ее плеча.
– Ты теплая!
– Да.
– Это такое облегчение, я боялся, что ты… – Он опускает взгляд. – Слушай, я должен спросить: а ты ощущаешь мое прикосновение?
– Частично. Не так, как прежде, но я знаю, что ты меня касаешься.
– И как же мы собираемся это делать?
– Ты о чем?
Джем неловко прикрывает рот.
– Ну, то есть мы все еще можем, эм-м… быть близки?
– Ты спрашиваешь, можем ли мы целоваться?
– Да. И не только.
Она вздыхает.
– Не знаю. Придется выяснить. – В ее глазах появляется искорка. – Хочешь выяснить?
– Конечно, да.
Веспер вытягивает губы, ждет. Однако Джем не приближается, и она хмурится:
– Что такое?
– Ты бы не могла сперва убрать меч? Мне не нравится, как он на меня смотрит.
– Ой, прости. – Она даже не пытается объяснить, что теперь ее единство с мечом сильно́ как никогда. По одной новости за раз.
Она кладет меч на пол, и они целуются.
Хотя она больше не касается эфеса, установленная между их сущностями связь остается, и теперь она даже крепче, чем прежде. Она напоминает ей нить, соединяющую Самаэля и Ищейку.
Меч закатывает глаз от такого сравнения, и Веспер хихикает.
Джем немедленно отстраняется.
– Что такое?
– А, ничего. – Он улыбается. – Нет, все в порядке. Конечно, ощущения забавные, как будто я вновь целую тебя в первый раз.
Она отгоняет мысль о том, что совершенно не почувствовала поцелуя, и сосредотачивается на воспоминаниях:
– Первый был хорош, да?
– Ага, и второй. А вот на третий раз мы, кажется, столкнулись зубами.
Они смеются.
– Хорошее было время, – шепчет Веспер. – Такое ощущение, что это было так давно.
– Целую жизнь назад, – добавляет Джем.
Несколько мгновений они молчат, затерявшись в образах прошлого.
Джем поднимает на нее взгляд.
– А дальше-то что?
– Хороший вопрос. Я собираюсь встретиться с остальными делегациями и попытаться обстоятельно обсудить с ними дальнейшие шаги. Горнский союз наконец-то станет выполнять свое прямое предназначение. Я хочу узнать, присматривают ли за теми, кто напрямую не входит ни в одну из основных групп, и убедиться, что мы даем всем сторонам равную возможность коммуницировать друг с другом и выражать свое мнение. Если получится, то я хочу установить несколько базовых правил общения для людей и инферналей. Нам удалось искоренить рабство в Новом Горизонте, так что, может, у нас получится провернуть то же самое и в Слейке. – Она морщится, вспоминая о лидерах города-фабрики. – Возможно.
Джем на шаг отходит от нее.
– Ты серьезно?
– Разумеется.
– Тогда тебе нужно будет установить те же правила в отношении Семи.
Глаз сужается, Веспер хмурится.
– Логично.
– А еще тебе нужно помочь тем, чей разум был подчинен.
– Ты о ком?
– О Мазар и ей подобных. Они больше не могут думать сами, поскольку Дельта что-то сделала с их разумом. Это неестественно и неправильно, и ты должна это прекратить! И если…
Она поднимает руки.
– Хорошо, Джем. Хорошо. Я с тобой согласна. Сделаю, что смогу, чтобы им помочь.
Меч показывает, что вокруг сущности Джема так и полыхает злость. Также он с неодобрением указывает ей на мелкие следы скверны. Она предупреждающе смотрит на него, и глаз отвечает, демонстрируя ей больше: что Джем винит ее за сложившиеся обстоятельства так же, как и Семерых, его отвращение…
– Хватит! – говорит она, повышая голос.
Джем испуганно отступает.
Меч пожимает серебряными крыльями и закрывает глаз.
– Не волнуйся, Джем. Это не тебе, – добавляет она. – Это мечу.
На его лице проступает тревога.
– Когда ты говорила, на секунду мне показалось, что это не ты.
– Да?
– Твои слова прозвучали так, словно ты – одна из Семерых.
– Полагаю, это так и есть.
Он смотрит на нее будто на святыню.
– Дело не только в коже, так? Они тебя изменили.
– Да.
– Что это значит?
– Джем, я тоже пока не до конца понимаю. И Семерым придется приспособиться, так же, как и нам. – Она указывает на стену. – Там мне надо выглядеть так, будто у меня есть ответы на все вопросы. Но здесь я хочу побыть собой… Я хочу, чтобы у меня было время на раздумья, хочу чувствовать: если я не понимаю, что делать, то это нормально. Может, даже самой задать несколько вопросов.
Он не отвечает на ее взгляд.
– Да, разумеется. Прости. – Времени предостаточно, чтобы заметить паузу в разговоре, и он добавляет: – Как ты?
– Физически? Ну, устала, но боли нет. Чувствую себя такой же сильной, как и всегда, может, даже еще сильнее. В остальном… неясно. Пока все не закончилось, я пытаюсь не слишком много об этом думать.
– Когда оно закончится?
Она пожимает плечами.
– Когда делегации прекратят спорить. Через пару дней, неделю, две? Потом у нас будет время исключительно на себя. – Эта мысль приносит ей новую волну усталости. – Вообще, думаю, мне надо отдохнуть. Завтра будет долгий день.
– Конечно, – отвечает Джем. – Я лучше схожу и проверю, как там Рила.
Она кивает и идет к мечу, а Джем направляется к двери. Глаз удовлетворенно смотрит на то, как он уходит. Она с облегчением сжимает меч вновь, и от привычного ей веса напряжение слегка спадает.
К своему удивлению, она понимает, что усталости как не бывало.
Стук в дверь выводит Веспер из дремы. Нельзя сказать, что она спала – но скользила по туманным воспоминаниям из других времен.
