— Я не специально, оно само так получается, честное слово. — захлопала глазами я, говоря чистую правду.
— Мой резерв сам выкачивается и сам превращается в твои платья? — в его голосе было столько ярости, что я растерялась.
— В очень красивые платья. Возможно, тебе стоит рассмотреть возможность смены профессии? Как модельер ты был бы востребован. — я попыталась улыбнуться.
— Как модельер? — он сделал шаг на меня. Да что же такое? Я где-то читала, что по технике безопасности перила должны быть минимум 90 сантиметров, но по ощущениям в этом мире никто о ГОСТах не слышал, поэтому перила впились мне ровно в то место, где попа переходит в ноги. Полностью игнорируя шаткость моего положения, мой собеседник сделал ещё один шаг на меня, вынуждая прогнуться назад и ухватиться за его плечи в попытке обрести равновесие.
— Ринар, я так упаду.
— Будем считать это гарантией того, что не упаду я.
И прежде, чем я успела сообразить, он подхватил меня, посадил на тонкий кант перил, и наклонился вперёд, заставляя полностью потерять равновесие. Я выронила фужер и сцепила руки у него на шее так, как учили в школе на уроках выживания, — каждой ладонью к запястью, крепко обхватив пальцами самое тонкое место.
— Ринар, что ты делаешь?
— Сейчас я тебя поцелую. И если ты посмеешь тронуть мой резерв, что я разожму руки. Это понятно?
— Не надо. Я не умею это контролировать! — взмолилась я.
— Учись.
Его губы были горячими и требовательными, а поцелуй заставил забыть обо всём — о высоте, о том, что запутавшись в платье и неудобных платформах, я не смогла зацепиться за перила ногами, о том, что о нашем уединении будут шептаться, о том, что я не планировала позволять ему такие вольности, в конце концов.
Во мне проснулось желание, древнее как сама жизнь, потребность ощущать его, чувствовать его запах, ласкать его руками. На поцелуй я отвечала с такой неистовостью, что даже отпусти он меня сейчас — я бы не упала. Я оплела его ногами и руками, вжимаясь в его тело, требуя продолжения. Никогда раньше, ни с одним мужчиной я не ощущала и десятой доли той страсти, что наполняла меня сейчас.
Теперь, когда он не отталкивал меня, я поняла о чём он говорил. Я ощущала его силу и да, могла брать её. И мне безумно хотелось, но я старалась сдержаться, и, возможно, у меня бы получилось, если бы он не начал гореть. Когда огонь обволок меня всю, я поняла, что больше не могу сопротивляться.
— Не могу, сгорю. — я прошептала в его губы, но он не остановился. И я расслабилась. В конце концов, если он решит меня убить, то что я смогу с этим сделать? Я в его власти. И странным образом на эту мысль Ринар отреагировал особенно остро, он сжал меня в объятиях, а его жадные губы уже ласкали мою шею и спускались к груди. Обхватив одной рукой за талию, он заставил меня откинуться назад в пустоту, лаская грудь пальцами и губами. Факел нашей страсти освещал фасад дворца, и краем сознания я отметила зрителей на всех соседних балконах.
— Ринар, остановись. На нас смотрят. — он только сильнее прижимает меня к себе, и я чувствую, насколько он возбуждён, и ощущение его горячего твёрдого желания пронизывает меня насквозь электрическим разрядом удовольствия. — Ринар, пожалуйста. — я запускаю пальцы в его волосы и пытаюсь оторвать его голову от себя. — Остановись, прошу тебя. На нас смотрят, мне это не нравится.
Он поднял на меня глаза, и в его взгляде было столько страсти, столько неудовлетворённости, что я чуть не застонала. Мне тоже хотелось продолжить, но не так, не здесь, не сейчас.
— Почему?
Я смотрела в его чёрные глаза с длинными ресницами, на его красивое лицо, и мысли разбегались в стороны, как тараканы.
— Потому что тут люди, а ещё холодно и страшно. Потому что ты меня ненавидишь и злишься. Потому что я не могу контролировать свою способность. Что с твоим резервом?
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Пуст наполовину.
— Прости. Я честно старалась, но это сильнее меня.
Он прижался щекой к моему виску, и огонь медленно утих.
— Я понимаю, о чём ты. Я тоже не могу. — он говорил очень тихо, но я слышала его голос, и меня пробирало до глубины души. Да что со мной такое? Угораздило же! Да он ни одного вежливого слова мне не сказал, сплошные приказы, измывательства, оскорбления и претензии. И я разозлилась на себя. Мягкотелая рохля! Карина была права, меня любой размажет по стенке, а я и рада утираться.
— Не смей больше так делать! — в моём голосе было столько металла, что я собой даже восхитилась. Честно говоря, тело было категорически против такого заявление, оно предлагало продолжить и перевести дела в горизонтальную плоскость.
— Как так, Алина?
— Если ты… если ты ко мне неравнодушен и хочешь сблизиться со мной, то придётся извиниться за все гадости, что ты мне сказал и сделал. И снять это чёртово заклинание. — я постаралась смягчить голос. — Я тоже извинюсь, и мы сможем начать с чистого листа.
— Даже не подумаю, ни извиняться, ни сближаться, ни тем более снимать заклинание.
— Тогда не смей ко мне прикасаться!
— А то что?
— А то будешь ходить с пустым резервом. Заметь, сегодня я сдерживалась как могла.
— Следующий раз прежде, чем угрожать, займи более устойчивую позицию. — Ринар развеселился и перевесил меня ещё дальше через перила. Теперь я висела почти только на его руках и даже уцепиться мне было не за что, перила были под ногами где-то в районе колен.
— Гад! Сволочь! Тиран! — он выгнул бровь, улыбнулся ещё шире и убрал одну руку.
— Попроси меня поставить тебя на пол, Алина. Ласково попроси. А потом поцелуй. И если мне понравится твоя старательность, то может быть я поставлю тебя на пол.
Уцепиться за него руками и поцеловать очень хотелось. Если честно, то адреналин вкупе с возбуждением создали такую ядерную смесь, что я даже упасть уже не боялась. Вернее, не боялась, что он меня уронит.
— Попроси прощения за своё гадкое поведение, ласково поставь меня на пол, а потом может быть я тебя поцелую. — я говорила так низко и так томно, что аж у самой мурашки побежали по спине. Он дрогнул и втянул ноздрями мой запах. Не подумает он сближаться? Кого он обманывает, его ко мне тянет как магнитом! Проблема в том, что меня тоже тянет, и он это чувствует.
— Патовая ситуация. Не боишься замёрзнуть?
— Боюсь, что у тебя рука устанет. Ты левша или правша?
— Я амбидекстр. — хрипло прошептал он. Не знаю, звучало ли это слово на общем так же забавно, как на русском, но так как мой мозг их речь всё-таки переводил, то от неожиданности я расхохоталась как ненормальная. Мой амбидекстр удивлённо моргнул, но момент уже был разрушен. Я смеялась так, что заболел живот, а он явно растерялся и не знал, что делать с моим сотрясающимся в истерическом смехе телом. На пол он меня, конечно, поставил, но я норовила сползти по перилам вниз, так что ему пришлось меня поддерживать, прижимая к себе. — Что я такого сказал?
