После того, как Кассиль очнулся, меня снова потянуло туда, и я не удивилась, увидев на входе хрупкую фигурку, привалившуюся плечом к косяку.
— Пусто?
Янина медленно, устало обернулась и вымученно улыбнулась.
— Пусто, Алина, — ответила она. Мы немного помолчали, собираясь с силами для очередного раунда борьбы с болезнью. — Даже не верится. Знаешь, я хочу тебе сказать спасибо. Тогда у костра я подумала, что ты беспринципная гадина. Почти возненавидела тебя за то, что ты не дала мне погрузиться в моё горе. Мне показалось, что ты не способна на элементарное сочувствие, на уважение к чужой боли. Мне стыдно за эти мысли, Алина. Ты была права. Нет лекарства, нет спасения, но помощь другим притупляет, загоняет эту боль куда-то внутрь. Я каждое утро смотрю на эту вывеску, на имя моего сына, которого я больше никогда не смогу подержать на руках. А потом вижу других матерей, к которым возвращаются их дети, живые дети. Большинство умерло бы, если бы не клиника, если бы не ты. И несмотря на то, что мне хочется выть от того, что моего Баркая уже не спасти, я рада за них. Какой-то горькой, болезненной радостью, сжимающей сердце. Но рада. Сейчас я знаю, для чего просыпаюсь по утрам. А ещё я очень боюсь забыть. Поэтому хожу каждое утро и читаю вывеску.
Я осторожно обняла Янину за плечи и прижала к себе. Я не сказала ей, что вывеску по моей указке обновляли каждый день, ведь уже к вечеру упрямые буквы так и норовили исчезнуть из вида.
Неожиданно она разрыдалась, первый раз со дня смерти сына, измученная, уставшая, потерявшая часть себя, но до последней капли отдающая все силы, чтобы помогать другим. Хрупкая, но такая сильная.
— Я знаю, что сделала тебе тогда больно. Прости меня. Я очень боялась, что ты войдёшь в этот костёр следом.
— Да. Частью себя я до сих пор этого хочу.
— Ты нужна нам. Возможно, это эгоистично, но я не отпустила тебя тогда, не отпущу и сейчас.
Янина громко всхлипнула и прижалась сильнее.
— Как скажете, Ваше Величество.
— Не дури, из меня Величество, как из булки топор. И прости меня за то, что сделала тебе больно.
— Ты сделала для меня очень много, — Янина мягко отстранилась и кинула взгляд в пустую комнату. — Пойдём, нам надо убедиться, что тут и дальше будет пусто. Знаешь, у меня ощущение, что дар становится сильнее. Я никогда не выкладывалась вот так досуха каждый день. И сейчас чувство, что от этого я только сильнее становлюсь.
— Да, это все про себя замечают. Значит, становишься.
— Синнай тоже говорит, что у него быстрее стал восполняться резерв.
— Я рада, что он здесь. Это его место, глаза так и горят. Он хотя бы спит?
— Стараюсь следить, но он упрямый, как старый талир.
— Не он один, — улыбка вышла немного мрачная. — Как твой папа?
— Погрузился с головой в новую задачу, наставляет молодёжь, выматывается до предела и крепко спит. В текущих обстоятельствах вряд ли могло быть лучше. Ладно, я пойду к Синнаю, у нас скоро обход, будем определять очерёдность.
Спустя несколько бесконечных часов и десяток новых пациентов, я сначала переговорила с Келаем, составив картину по больным и их состоянию. Затем я собрала мини-совет из двойняшек и Тамилы. Они успевали и выкладываться как лекари, и заведывать хозяйственной частью. Сложность возникла в том, что к нам начали приходить больные по разным другим профилям, в основном пока с травмами и переломами.
— Тамила, ты сможешь взять на себя организацию дополнительных больничных мест для взрослых?
— У нас в распоряжении ещё целый третий этаж, мы пока даже не смотрели что там. Думаю, что все помещения второго этажа нужно использовать под палаты, а персонал определить на третий. Всех направленных Магистратом мы распределили в ближайшие постоялые дворы, но большинство наших предпочитают ночевать тут, хотя бы часть времени. Янина с отцом, ты, Синнай, Келай, Варрас, Элехир вообще не покидали клинику. Я уж не говорю про то, что Эринар и его десятка тоже иногда тут ночуют и столоваются.
— Особенно столоваются! Прожорливые как саранча, ещё и практиканток смущают. Келай уже дважды Эру говорил, что с текущим количеством людей мы в них не нуждаемся, но Эр упёрся в то, что охрана нам тоже нужна, — нахмурилась Эмила.
— Хороша охрана — обожрутся и спят. Особенно Даттон. То он на всех углах кричит, как никогда не женится, то пристаёт к молоденьким лекаркам. Ну не сволочь ли? — рассержено хмыкнула Эделика. Кажется, ей нравился Даттон, но её чувства были безответными.
— Зато Итан действительно помогает, Эддар помещения проветривает, а Эр обогревает, — потупилась Тамила.
— Так-то, конечно, какая-то польза от них есть, Аркай вон кровати таскает с этажа на этаж сразу по две штуки, — Эделика постучала пальчиком по губам. — Ну вот их и займём, завтра из дворца вернутся первые выздоравливающие слуги, будет кому отмыть верхний этаж.
— Тамила, ты возьмёшься?
— Нет, Алина, я не смогу. Меня к лечению тоже привлекают, а белья всё больше. Я, наоборот, хотела попросить кого-то в помощь. А ещё мыло нужно, а то скоро стирать будет нечем.
— Хорошо, я не лекарь, поэтому возьму этот момент на себя. Что касается снабжения, кто у нас сейчас этим занимается? Маррон?
— Да, но это всё идёт за счёт ресурсов дворца. Поговори с Эром, пусть он выделит деньги на клинику, нам нужно закупать продукты, расходные материалы, ткани.
— И кого поставить на снабжение?
— Тебя. Будешь централизованно закупать необходимое, лекарских способностей в тебе всё равно нет, а поить и пеленать деток теперь есть кому.
Эмила так пожала плечами, будто управлять клиникой с сотнями пациентов — это элементарная задача, и только такие неумехи, как я, в чём-то сомневаются.
— Хорошо, тогда мне нужен Ринар. Его кто-то видел?
— Нет, в городе проблемы с правопорядком. Итан сказал, что они временно помогают патрулям стражников и дознавателей. И даже при усиленных патрулях проблем полно. В основном драки и конфликты из-за продовольствия. Купцы взвинтили цены, на улицах шарлатаны продают волшебное лекарство, половина стражников слегла с лихорадкой, вторая либо едва на ногах держится, либо занята тем, что следят за карантином и заставляют к нам детей привозить.
— Заставляют привозить? — опешила я.
— Ну конечно, народ Эру особо не доверяет, детей иногда чуть не силой приходится отнимать. По городу ходят слухи, что мы забираем их на опыты. Да что только не говорят.
— Это тебе Итан рассказал? — Эделика сощурила глаза. — А вот нам никто ничего не рассказывает. Я вчера с Даттоном разговаривала, он об этом ни словом не обмолвился, зато трижды спросил, как зовут одну из магистратских студенточек. Поганец.
— А мы изменить ничего не можем всё равно, — ответила Тамила. — Скажите спасибо, что вас во дворце не заперли, Эр на этом настаивал. Поэтому тут кто-то из боевых всегда и ошивается, за нами приглядывают.
