— А если Шаритон бы против Телиуса бился?
— Так бились они уже, лет сто назад. После этого оба еле кости собрали, Шар, говорят, даже образ себе вернуть не мог несколько лет, так его потрепало.
— Образ?
— Да. На самом деле он выглядит не так.
— Но почему?.. — удивилась я.
— Чтобы людей не пугать. Видишь ли, Тьма накладывает отпечаток на внешность. А в этом образе он обычный, не особенно высокий, тщедушный я бы сказал. При виде его настоящего дети впадают в истерику, а женщины начинают падать в обмороки и рожать. Заикаются, демоном называют… Вот он и носит образ, чтобы беречь людские нервы. В твоём мире он тоже в образе был, но есть миры, куда он ходит как есть.
— А какой он настоящий?
— Устрашающий. Глаза чёрные целиком, крупнее, выше, младше, кожа покрыта чёрными письменами. Лет пятьсот назад практиковали такие ритуалы для усиления дара. Но самое ужасное… даже не знаю, можно ли тебе говорить…
— Что? — от любопытства у меня даже рот приоткрылся, и я всем телом подалась к нему.
— Ноги у него волосатые. И задница, — Ринар расхохотался, видя моё разочарование от его откровения, а я раздосадовано фыркнула.
— А у тебя образ или ты настоящий? — спросила спустя несколько минут.
— Настоящий. Всё время ходить в образе нужно очень много сил. Кроме того, магия огня не особенно приспособлена к иллюзиям и обманкам. Это дело Света и Тьмы.
— Ты обещал учить меня магии.
— Обещал. Буду.
— Когда?
— Вот выйдешь за меня замуж, возглавишь Совет, там и посмотрим.
— Почему это я возглавлю Совет?
— А я люблю, когда женщина сверху, — томно прошептал он мне на ухо.
— А ещё лучше три, да?
— Алина, любимая, мне нужна только ты. Одна. Видимо, дело в язвительности.
— В смысле? — возмутилась я.
— В смысле очевидно, что меня привлекает определённое количество язвительности. И то, что у них было на троих, умещается в тебе одной. И мне хватает.
— Учти, в следующий раз спасать не буду, поступлю так, как советовала Лисса. Посмотрю на твои мучения и хорошенько пну.
— Договорились, — легко согласился он.
— Даже спорить не будешь?
— А какой резон? Следующего раза не будет, поэтому я согласен на любые гипотетические кары.
— Кстати, а почему ты не носишь амулет?
— Который выжигает яды?
— Да.
— С ним есть небольшая проблемка. Видимо, когда ты его делала, то была настроена крайне воинственно.
— Да неужели? С чего бы это я, хороший же был день, погожий.
— Сам не знаю, что на тебя нашло, но у него есть побочный эффект.
— Какой?
— Специфические ощущения. Как только его надеваешь, то сразу чувство такое, будто тебя пропускают через мясорубку.
— Что?
— Что слышала, моя кровожадная ягодка. Очень больно. Но он эффективен, яды действительно выжигает. Шар проверил и возит теперь с собой. Говорит, что наденет в случае необходимости. И если тебя это порадует, то когда его на меня надели, я далеко не сразу смог сориентироваться. Какое-то время повалялся с ним.
— Порадует… — сначала сказала я, а потом стало стыдно. — Очень больно было?
— Да ты знаешь, там всё сразу. Сначала твоя боль от увиденного, потом яд, потом разрыв связи, потом амулет. В совокупности могу точно сказать, что так паршиво мне не было ещё никогда. Хотя всё это было вполне заслуженно, так что сам виноват.
— Извини. За амулет. Я не специально.
— Он очень хорошо помог. Син говорит, что без него я ещё трое суток валялся бы в постели пока организм бы остатки яда не вывел. А так, пятнадцать минут боли, и ты снова на ногах. Вполне адекватная цена. Просто я не знал, что так будет, эффект неожиданности сработал.
— А ты тоже носишь его с собой?
— Да.
— Дашь попробовать?
— Уверена?
— Слушай, я женщина. Для нас боль — это регулярное явление, а потом мы ещё и рожаем. Так что думаю, что с амулетом я справлюсь. Просто любопытно.
— Хорошо. Только давай я буду его сам держать и сразу сниму, если что?
— Амбидекстр, ты перегибаешь.
Ринар достал из одного из многочисленных карманов амулет и протянул мне. Я повертела его в руках и надела на шею. А дальше голова взорвалась от невыносимого звона, тело скрутило судорогой, боль ослепила и оглушила, даже на вдох не было сил. Закончилась эта пытка также внезапно как началась: Ринар снял с меня амулет. По щекам текли слёзы, руки тряслись, а тело покрылось холодной испариной.
— Вот и расскажешь потом, что больнее — рожать или твой амулет. Мы, кстати, думаем его при допросах использовать. Видишь, какой у тебя амулет получился хороший, многофункциональный.
Я прижалась к его груди и разревелась. Обиднее всего было от того, что я эту глупость сама решила сделать и не послушала предупреждений. Ринар обнял меня ласково и погладил по плечу.
— И даже не скажешь «я же говорил»?
— Не скажу. А то ещё откажешься за меня замуж выходить. Потерплю пока.
Обедали мы тоже под дождём, хорошо, что у нас было столько магов — даже в самый жуткий ливень никаких проблем с костром. Остаток вечера прошёл как в тумане. Мы куда-то ехали вдоль берега, ничего вокруг не было видно из-за дождя. Я мучила себя вопросами куда мы едем и правильно ли это вообще? Все вокруг как-то безоговорочно мне доверяли, а я понятия не имела, что делаю. И страх облажаться с каждым часом был сильнее.
— Ринар, а что, если мы едем не туда?
— Значит потом поедем туда.
— Я не знаю, куда ехать, — призналась я.
— Тогда повернём обратно?
— Нет, обратно совсем не хочется. И на корабль не хочется. Хочется двигаться вдоль моря.
— Вот и прекрасно. Туда и будем двигаться.
— А если я ошибаюсь? — страх ошибиться и всех подвести не давал мне покоя.
— Идей получше ни у кого нет.
— Да, но у всех дела, семьи…
— А мы разве кого-то держим насильно?
— Нет, но…
— Вот и хватит себя мучить. Считай, что у нас прогулка на свежем воздухе.
— А мы можем вперёд пойти порталами?
— Порталом можно уйти туда, где ты уже был и хорошо представляешь это место. Либо в пределах видимости. Временами случайно можно куда-то провалиться. Иногда специально в другой мир, но межмирный портал — это совсем другое дело. Я вот как-то попал в спальню к моему учителю в самый пикантный момент. И примерно на полгода совершенно потерял интерес к порталам, взамен приобретя интерес к женщинам.
