— А это кто? — кивнула на Шаритона соотечественница, и я пустилась в долгие и пространные объяснения того, как мы тут очутились. Маша стояла напряжённая, вытянутая словно струна, и с таким выражением вглядывалась в моё лицо, словно пыталась запомнить каждую чёрточку.
— Значит, настоящий Шаритон. Совсем не похож. Ты нас понимаешь?
Я вопросительно обернулась. Действительно, у нас в мире он говорил на русском, значит понимает его?
— Да. Здравствуй, Маша. Я рад, что ты жива.
— Маша, послушай, у меня же есть одежда! И еда! Хочешь есть?
Она кивнула, а я начала судорожно вынимать вещи из сумки, предлагая их ей и раскладывая на песке. С каждым вынутым предметом её лицо вытягивалось, а глаза округлялись.
— Ты сама такую сумку сделала?
— Нет, что ты! Купила. Ох, мне столько всего тебе нужно рассказать.
— Хорошо, давайте поговорим. Сейчас костёр разожгу.
— Ты же водная магичка, как ты разжигаешь костёр? — настал мой черёд удивляться.
— Водяную линзу создаю и солнечный свет использую, — пожала плечами Маша, а я почувствовала себя дурочкой. Действительно, очевидно же, как ты, Алина, сразу не догадалась?
— А давай лучше ты с нами пойдёшь? Что тебе вообще делать тут на этом острове, одной? А я тебя со всеми познакомлю, там на берегу наши друзья, наверное, уже с ума от любопытства сходят.
— Хорошо. Можно мне вот эти штаны, рубашку и ботинки? Какой у тебя размер?
— Тридцать семь.
— Жаль. У меня тридцать восемь, но вдруг налезут?
— Надевай, Шаритон подгонит по размеру, наверняка он умеет.
Мужчина, не сводящий с Маши жадного взгляда, кивнул, а затем отвернулся, давая ей возможность спокойно переодеться.
— А у тебя белья нет? Запасного?
— Есть чистое, но не новое. Хочешь? — смутилась я.
Маша колебалась всего пару секунд.
— Хочу!
Дальше она взяла все вещи, и начала одеваться. Я тоже отвернулась, чтобы не смущать девушку, запоздало подумала, что может не стоит к ней спиной поворачиваться? Что, по сути, я о ней знаю? Видела пару минут в жизни. Может, она тут с ума сошла в одиночестве за эти месяцы? Остров, кстати, выглядел так, что было понятно, что она тут жила не одну неделю. Каменная посуда, шалаш под навесом, большая каменная ванна у входа, сложенный из камней очаг. Рыба сушится на тонких верёвках.
— Маша, ты сюда попала зимой? — я аж крутанулась на месте, поняв, что она оказалась тут зимой, одна, голая!
— Да. Море, конечно, не замерзает, но в остальном снег лежал.
— Но как же ты выжила?
— Смогла воду согреть. Потом получилось ей управлять. Плавала на берег противоположный, там коз ловила несколько раз. Хотела поймать козочку и молока надоить, не получилось. Но мясо добыла.
— И как же ты на одном мясе?
— На мясе и водорослях, в них витаминов много. Ещё еловые иголки заваривала, ты видела, какие они тут странные? Бордовые, а не зелёные.
— Да, тут вся растительность такая. И фиолетовая тоже встречается.
— Ещё смотрела, что козы едят, они из земли какие-то корешки выкапывали, я их тоже есть пробовала. Не особо вкусно, но с голодухи нормально. Я готова.
Шаритон обернулся и подошёл к хозяйке острова. Опустился на колени и поколдовал над сапогами. Зачем он при этом гладил худенькие Машины икры, ума не приложу, может так надо. Дальше он поднялся и вгляделся в худощавое лицо.
— Есть хочешь?
— Хочу. А что у вас есть?
Я достала из сумки остатки былых запасов и мысленно пообещала себе их пополнить как можно скорее. Маша вгрызлась в сухофрукты.
— Можно я проверю, всё ли с тобой в порядке? — вежливо и я бы даже сказала несколько заискивающе спросил Шаритон. Маша кивнула с набитыми ртом, а он положил одну руку на спину, а вторую на обнажённую шею. Несколько минут спустя кивнул, отодвинулся, но руку со спины так и не убрал. Вот точно вивр! Надо Машу как-то предупредить.
— Ты даже не особо истощена, — одобрительно сказал Шаритон.
— Маша, пойдём с нами, у нас там лагерь, корабли. Вот Карина удивится!
— Алина, а они тут что, все по-русски говорят?
— Нет, думаю, что тебя тоже научат общему. Мне его внушили, когда я из портала вышла.
— Как настолько сильная магичка ты и сама сможешь понимать любую речь, но чтобы разговаривать, нужно пройти обучение.
— Интересно, а почему я не понимала, когда вышла? — спросила я.
— Возможно, из-за того, что твой резерв сам не пополняется. А когда тебя обучили, то ты впитала немного магии из заклинания, и этого хватило, — пояснил Шаритон.
— А ты вышла туда, куда нужно было? — полюбопытствовала Маша.
— Да, во дворец. Но я вышла одна-единственная, остальные девушки пропали и все думали, что вы погибли. Никто так и не понял, почему так произошло. Вернее, мы считаем, что вмешались боги и сделали это специально.
— И тебя послали во дворец, а меня — купаться в зимнем море. И почему я не удивлена?
Мне стало неловко. Действительно как-то это всё некрасиво.
— Дворец меня тоже неласково встретил. Я тебе потом все свои злоключения расскажу.
Мы двинулись обратно в сторону берега, Маша задумчиво гладила рукав рубашки, словно наслаждаясь прикосновением к ткани.
— И зачем я вам сейчас?
— Ты очень сильно одарена и тебе нужно учиться контролировать свою магию. Сделать это в одиночестве на острове ты, конечно, тоже сможешь, но будет это в десятки раз дольше. Твоя защита, конечно, впечатляла, но ни одного серьёзного мага не остановила бы, — сказал Шаритон.
— Вообще это неправильно, между прочим, они тебе ещё денег должны по магическому договору. И отступные. Императрицей-то ты так и не стала.
— А кто стал?
— Алина, — спокойно ответил черноглазый маг.
— Поздравляю, — хмыкнула Маша. — Всё равно из меня императрица бы не получилась.
— Не с чем её поздравлять, ей знаешь какой вредный хмырь в мужья достался? Ей посочувствовать надо и цветов белых прислать в знак соболезнования, — улыбнулся Шаритон, и Маша впервые за это время тоже улыбнулась, хоть и робко. — А ты станешь сильнейшей колдуньей, поверь мне, это гораздо интереснее, чем рожать наследников и встречать послов.
— А если я хочу рожать наследников?
— То кто же тебе сможет помешать? Зато сама выберешь себе хорошего мужа, например, меня.
— Пфф, Маша, даже не слушай, я тебя познакомлю с действительно достойными парнями, если захочешь. А лучше Вельму попросим, она прорицательница, плохого не посоветует и в мужиках разбирается, — подмигнула я.
