— Ты опять еб…улся со стула? — и уже тише. — Вот придурок…
Я успел только забрать эску, смахивая сообщение. На этот раз преступник был десятого, поэтому в шкалу опыта свалилось сразу пятьсот пунктов.
Дверь открывается, и второй заходит внутрь.
— Опа, а ты ещё к…
Метаю нож, целясь в лицо. Расстояние небольшое, должен попасть.
Каково же было моё удивление, когда нож впивается не в лицо вошедшего, а в дверь позади него.
Высокий лысый парень латиноамериканской наружности улыбнулся, оскалив зубы.
— Хочешь со мной поиграть, гринго? — он эффектно размял шею, хрустнув позвонками. — Боюсь, у тебя не хватит ловкости…
Мы встали друг напротив друга. На бедре латиноса висел пистолет, но он не спешил им пользоваться. Хищник, прямо по книжке, психопат, наслаждающийся страданиями другого человека. В данном случае — меня. Он ещё не знает, что кайфануть сегодня не удастся.
Я отступил.
Срочно открываю “маркер”, а затем “сжатие”.
Загорается уже знакомый круг, обозначающий радиус работы способности.
Применяю своё тайное оружие. Латинос тут же падает, его глаза закатываются и становятся красными от лопнувших капилляров.
Теперь понятно, почему Воронесса так хотела заполучить этот класс. По сути, это сродни какому-то читу. И это лишь на начальном этапе развития, что же будет потом?
Самое главное — латинос десятого уровня.
С великим удовольствием поглощаю эску, снимая с него пистолет. Рукоять холодит ладонь, вызывая давно забытое чувство силы.
Условия для использования огнестрельного оружия выполнены!
* * *
На Лейтон-стрит царила уже другая атмосфера. Всё было иначе, и виной тому был видеопоток с планеты Перегринус.
Сидящие в гостиной мать и дочь завороженно наблюдали за другим миром глазами сына и брата — члена семьи, которого, как им казалось, потеряли навсегда.
— Что это за жестокий мир?! — Кассандра укусила свой же сжатый кулак, но не оторвала взгляда от монитора.
— Это другая планета, — пожала плечами Лиз.
— Зачем он идёт туда? — Кассандра пыталась понять. — Они же его убьют. Этих женщин уже ничто не спасёт, он должен понимать.
Джек в этот момент вошёл в дом, замерев на входе.
— А-а-а-а! — воскликнули обе женщины.
Когда Джек расправился с монстрами, они выдохнули.
— Что это за хренотень?! — спросила Кассандра.
— Мам, я знаю не больше твоего, — поморщилась Лиз. — Видимо, мутировавшее население планеты.
— А если и мы превратимся в таких? — с ужасом произнесла Кассандра.
— Не превратились же ещё, — буркнула Лиз. — Смотри, жесть…
— Они порвали не одного человека, — заметила Кассандра. — Судя по частям тел, там двое.
— Угу.
Тем временем Джек поднимался на второй этаж и даже не представлял, что за ним наблюдают его близкие. Он бы искренне не хотел этого.
— Как он попадёт туда? — почему-то шёпотом спросила Лиз.
— Сейчас узнаем.
Они услышали шаги.
— Господи… Господи… Закрывай, я не хочу на это смотреть! — в который раз запричитала Кассандра.
— А чего это вы смотрите? — спросил голос сзади.
Кассандра и Лиз тут же захлопнули ноутбук, оборачиваясь.
Майк и Рэд подошли незаметно.
— Я хотела посмотреть на сына, — сказала Кассандра. — Если он тебе безразличен, это ещё ничего не значит.
— И как, довольна? — спокойно уточнил Рэд.
Они с Майком заняли кресла.
— Да, — Кассандра вдруг поникла. — Он погибнет, мой сын погибнет…
Лиз обняла мать. Кассандра заплакала.
— Ну, ничего… — прошептала Лиз.
Рэд отвёл глаза, Майк же при виде слёз матери растерялся. Он никогда не видел, чтобы она плакала.
— Ничего страшного, мам, он справится, поверь.
Майк подошёл и тоже обнял Кассандру.
— Он, как обычно, полез в самую гущу, будто ему это надо… — прошептала Кассандра, роняя слёзы. — Всегда идёт туда, где бьют больнее. Сколько раз говорила, не вмешивайся.
Она заплакала ещё горше.
— Десяток дилетантов, половина из которых даже не имеет при себе оружия, ничего ему не сделает, — неожиданно заявил Рэд.
— Так вы смотрели?! — Лиз обвела мужчин гневным взглядом.
— Да, — признался Майк. Увиливать было бессмысленно.
Кассандра не обращала на это внимания, она, будто заведённая, говорила:
— Всегда… Всегда… Всегда… Когда он был маленький, ты очень ревновал, Майки, — она улыбнулась сквозь слёзы. — А потом ты пошёл в школу и весь год приходил с синяками. Когда в школу пошёл Джек, ты возвращался целым.
Майк смутился.
— Меня колотил маленький уродец Хамви, толстожопый иранец без тормозов, — признался он.
— Теперь вы не дети и он уже не маленький, — заметила Кассандра, от разговора ей полегчало.
— Но всё ещё уродец, — Майк улыбнулся.
— Что тогда произошло? — спросила Кассандра. — Отец запретил мне вмешиваться. Сказал, что мужчина должен уметь за себя постоять.
Майк мельком глянул на отца, который делал вид, что его подобные беседы не интересуют.
— Джек, это всё Джек, — признался Майк. — Когда он появился, то увидел, как Хамви бросил мне в затылок мяч в спортзале. Я упал и разбил нос. Тогда Джек к нему и подошёл. Все сразу заржали, первоклашка встал на защиту второклассника…
Майк замолчал, ему вдруг стало грустно.
— И что? — подтолкнула Лиз.
— Джек взял мяч, Хамви стоял у стены, Джек кинул мяч, Хамви увернулся, — Майк изобразил бросок, взгляд его затуманился, он был далеко. — Но когда Хамви выпрямился, мяч отскочил от стены и прилетел смеющемуся уродцу в затылок. Он упал на колени. Тогда Джек пнул его в лицо, разбивал ему нос и сказал: “Один-один”.
Повисла тишина.
— Ты никогда не рассказывал, — произнёс Рэд, всматриваясь Майку в глаза.
— Это не то, чем я горжусь.
— Разве надо рассказывать только о том, чем гордишься? — спросил Рэд.
— Тебе? Да, — вдруг признался Майк. — Я всегда так хотел заработать твоё одобрение, что рассказать подобное было страшнее смертной казни.
— Сынок, — Кассандра обняла Майка, — ты никогда не рассказывал.
— Как-то не представилось случая, — пожал плечами он.
— Когда меня вызывали в школу, я не пошёл, — сказал Рэд. — Мне передали, что мой сын надрал задницу какому-то эмигранту. Я сразу понял, о чём речь. После этого ты больше не возвращался побитый. Я не связал это с Джеком. Но у меня всегда было чувство, что он что-то скрывает.
