– На, бери последний, – Милдред протянула дочери горшок. – Может быть, этот поможет.
– Нет, – грустно покачала головой Сильвия, ставя на стол глиняный «снаряд». – Он со щербинкой, а когда вещи изнашиваются или ломаются, они уже никому не нужны…
– Это что, намек? – фыркнула Милдред. – Сильвия, тебе всего сорок, ты интересная женщина, а не какая-нибудь бесформенная развалина. Мне хочется, чтобы ты, наконец, взяла себя в руки и успокоилась.
– Да, успокоиться мне не помешает: надо многое понять и во многом разобраться. Знаешь, убивать Боба мне как-то расхотелось. Но и видеть рядом с ним свою молодую копию я не в состоянии. Пока я поняла одно: такой, как сейчас, он мне не нужен. И речь не о том, что меня не устраивает его отрастающий живот или поредевшая шевелюра, все это ерунда. Мне он нужен таким, каким был раньше: ласковым и нежным. Мне не хватает Боба, который меня обожал когда-то. Я помню, как необыкновенно приятно было это чувствовать. Вот какой Боб мне нужен. И я хочу, чтобы он любил меня еще больше, чем прежде.
– Сильвия, что ты такое говоришь?! – с жаром воскликнула Милдред. – Неужели тебе хочется быть ему не женой, а любовницей?
– Да нет же, мама, просто… – Сильвии было стыдно признаться, что в список ее желаний входит и это. – Просто мне надоело, что вся его нежность и внимание достаются другой женщине. Ей он приносит розы и дарит подарки, а я нужна только для того, чтобы стирать, гладить и раскладывать по полкам его рубашки, торчать на кухне и писать письма детям.
– Однако в этом тоже состоят обязанности жены и матери, – заметила Милдред.
– Но мне этого мало! – Сильвия невесело усмехнулась: – Хочется повышения по службе.
– Сильвия, тебе нужно время, чтобы успокоиться. У всех женщин рано или поздно возникают проблемы с мужьями – естественно, у тех, у кого мужья есть. А если нет, то сложности появляются в отношениях с близким другом, или вовсе приходится коротать жизнь в одиночестве. А ты знаешь, сколько женщин вообще не выносит своих мужей? Другие же, наоборот, страдают от безразличия, их постоянно терзают подозрения… У всех свои проблемы, – заключила Милдред и взглянула на дверь мастерской. – Но и выход всегда найдется. Если не удается навести глянец на семейные отношения, можно покрывать глазурью супницы. Это иногда становится отдушиной.
Милдред сходила за веником и принялась подметать пол.
– К счастью, время идет, мы меняемся, становимся мудрее. Что-то теряем, что-то находим. Хочу тебе сказать, я, конечно, совсем не скучаю по своим критическим дням, но иногда… – она оборвала себя и опустила веник. – Господи, что я такое говорю! Отправляйся домой, дорогая. Вздремни немного, станет легче. А потом позвони мне. Я приду, и мы поговорим.
Сильвия ехала домой, и разные мысли крутились у нее в голове. Странно, что мать пропустила мимо ушей ее слова о сходстве с Марлой. А впрочем, кто бы мог в такое поверить? Это надо видеть собственными глазами. У Сильвии вдруг появилось чувство, что выбор Боба должен ей некоторым образом льстить. Ведь он взял себе в любовницы не какую-нибудь испанскую синьорину с водопадом черных волос до пояса.
«Если бы мне осветлить волосы и немного похудеть, – размышляла Сильвия. – Да еще избавиться от мешков под глазами…» Нет, она не станет ничего делать ради него! Сильвию мутило от одной мысли, что придется жить с Бобом под одной крышей. Наверное, она напрасно послушалась мать, нужно было сразу же уехать.
Но, несмотря на злость, смятение и обиду, в глубине души у нее зародилось какое-то смутное чувство, которое еще не приобрело четких очертаний. Нечто более важное стояло за ее уязвленной гордостью и откровенным предательством мужа. Ее не оставляло ощущение, что ей предстояло что-то выяснить для себя и понять. Но что именно? Пока это оставалось для нее загадкой.
11
Сильвия лежала пластом на узкой кровати в комнате Рини. Ей совсем не хотелось идти в свою спальню, ложиться на постель, которую она все эти годы делила с Бобом. Нет, уж лучше она отдохнет здесь.
Она лежала, глядя в потолок, и ей казалось, что она физически ощущает, как течет время. Сильвия теперь знала, как все произошло: шаг за шагом время неумолимо шло вперед, и этот вечно движущийся поток по крупицам уносил с собой ее молодость, свежесть, задор – и вот что в итоге осталось от прежней Сильвии.
Она подняла руку – движение это стоило ей больших усилий – и, прикоснувшись к бедру, почувствовала его податливую мягкость. В прошлый раз, когда она покупала брюки, ей пришлось выбрать на размер больше. И хотя продавщица пыталась убедить ее, что просто модель сшита по «европейским стандартам», Сильвия отлично понимала, что располнела.
Она говорила себе, что это естественно. Стареет не она одна – кстати, и эта красотка тоже. Когда-нибудь (возможно, лет через десять) эта шлюшка тоже растолстеет, и ее талия потеряет свою волнующую тонкость, а ягодицы потеряют упругость и обвиснут.
Но пока Боб предпочел ее своей законной жене! Сильвия смахнула навернувшиеся на глаза слезы: она была слишком рассержена и потрясена, чтобы плакать. Значит, она все-таки сказалась права. Это была не навязчивая идея или мнительность, Боб действительно потерял к ней интерес. Нечего удивляться, что он не заметил ее новые духи и не оценил новую ночную рубашку. По этой же причине он так спокойно отнесся к ее безумной выходке с машиной. Кстати, вполне естественно, что он подарил ей именно машину. Чего проще, если имеешь фирму по их продаже? Не надо ломать голову, размышлять, что доставило бы ей удовольствие. Можно и любовнице подарить такую же…
Сильвия попыталась вспомнить, когда Боб по-настоящему замечал ее присутствие, и кулаки ее невольно сжались. Это было очень давно. Ей всегда казалось, что подобные ужасы могут происходить с другими женщинами, но только не с ней. Это случилось с Розали, но она всегда была сварливой мегерой. У женщин, выбравших в мужья донжуанов, тоже были проблемы – такая история произошла, например, с Фанни Томас. Но чтобы такое случилось с ней?
Сильвия считала себя хорошей женой. Она не отдавала предпочтения детям, не приставала с придирками, интересовалась увлечениями Боба, не позволяла себе давать волю чувствам – по крайней мере, не очень сильно. Господи, она даже три года подряд ездила с ним ловить рыбу! И она не только заботилась о доме, но и старалась, чтобы Боб не забывал о музыке. Они ходили на концерты, играли в четыре руки… За что же ей такое наказание?
Сильвии казалось, что она проваливается сквозь матрац. Как будто лишние килограммы превратились в тонны, и она вот-вот продавит кровать, пол и полетит сквозь подвал до самого центра земли. У нее было ощущение, что она больше никогда не сможет подняться…
Внезапно перед ее глазами встало лицо Марлы Моленски – лицо, так поразительно похожее на ее собственное… Нет, тут все не так просто. Сильвия не могла сказать, что это была у Боба очередная интрижка. Как бы она на него ни злилась, но готова была поклясться, что раньше ничего подобного он себе не позволял. Хотя боль и возмущение стиснули сердце, а тело оцепенело от внутреннего напряжения, она не могла не признать, что Боб, выбрав Марлу, тем самым снова выбрал ее, Сильвию. Его внимание привлек знакомый образ.
