– Кирши, ты чего? – Хару выглядел напуганным, но, похоже, напугал его вовсе не напавший, а Кирши с ножом.
– В смысле, «чего»?! Он напал на тебя!
Хару перевёл взгляд с Кирши на скорчившегося в углу парня. Он молил о пощаде и судорожно перебирал красные ягоды бус на шее.
– Нет, не нападал, – ответил Хару, смущаясь. – Кирши, он не нападал на меня. Мы… ну…
Кирши перевёл взгляд с раскрасневшегося лица Хару на его распахнутую рубаху и ещё ниже. Щёки вспыхнули, и Кирши отвернулся, пряча нож обратно в сапог и чувствуя себя последним на свете дураком.
– Прости. Я… подожду внизу. – Он стрелой вылетел из комнаты.
Хару догнал его на лестнице. Вид у него был трезвее прежнего.
– Это я должен извиняться, – улыбнулся он. – Сам не заметил, как он появился и потащил меня куда-то. А ты, можно сказать, спас меня от необдуманного поступка.
С этими словами Хару поправил рубаху и замер.
– А ещё, кажется, он срезал мой кошель, – сдавленно проговорил он.
Тут парень пронёсся мимо и выбежал прочь из трактира. Кирши бросил самое грубое выражение, которое только знал, и кинулся следом.
Бежать далеко не пришлось. Парень остановился у соседнего дома: его, будто нашкодившего ребёнка, держала за ухо та самая девушка с площади, в белом гвардейском кафтане.
– Говорила я тебе, ещё раз увижу бегущего с чужим кошельком – уши надеру? – грозно спросила она. – Больше можешь ко мне не приходить за отварами, понял? А в следующий раз сдам тебя страже.
– Прости, Луна, прости! – верещал парень, сделавшись вдруг тощим и никчёмным.
Луна перевела взгляд на запыхавшихся Кирши и Хару.
– А это, я так понимаю, хозяева кошелька? – Она вырвала из рук парня мешочек и бросила Кирши. – Усвоили урок, ребятки? Нечего в вашем возрасте по подобным местам шляться.
Луна отпустила ухо, и парень тут же дал дёру.
– Спасибо, прекрасная богиня! – Хару восхищённо смотрел на Луну, которая вблизи казалась ещё более высокой и внушительной.
– Ой, гляньте, льстец-мастерец, – покачала головой Луна. – Девок в «Тайнах» ты так же нахваливал?
– Мы не знали, что это за место, – зачем-то сказал Кирши.
– Ай, дитяти, – засмеялась Луна. – Уж такие лбы вымахали, а врать не научились. Вы, смотрю, не местные. Ночевать-то есть где?
Так Кирши оказался в Доме Гвардии. За несколько лет до того, как сам впервые надел гвардейский кафтан.
18
Охота на фейри
Гулла прорывалась сквозь снег на огромном гнедом коне. На такого Василиса бы даже взобраться не смогла без посторонней помощи. А уж её собственная лошадь казалась по сравнению с этим великаном тощим жеребёнком. Рысью она едва поспевала за шагом гнедого. За ней ехал Финист на белом коне. А позади всех – мальчишка-оруженосец Гуллы, имени которого Василиса не знала.
Город остался далеко позади, а впереди на горизонте выросли горы. Гулла вызвалась проводить Василису до развилки, пока им было по пути, а Финист увязался следом, заявив, что очень уж хочет своими глазами поглядеть, на что Василиса способна.
– Езжайте дальше по дороге, упрётесь в руины замка. – Гулла махнула рукой на заснеженный тракт, уходивший на север. – Там спригган и окопался. И не забудьте принести его голову.
Не прощаясь, Гулла тронула поводья и поскакала на восток. Василиса и Финист продолжили путь вдвоём.
– Как ты оказался в Северных Землях? – спросила Василиса. Молчание угнетало её, и хотя болтать с Финистом ей не было никакой радости, но всяко лучше, чем ехать в тишине.
– Правило номер один, красавица. – Финист лукаво взглянул на неё. – Я вежливо не спрашиваю о твоём прошлом, а ты – о моём.
– Ты можешь просто попросить, и я отвечу. Клятва не позволит…
– Я же сказал, что не буду использовать клятву, чтобы заставлять тебя делать что-то. – Финист сделался серьёзным. – Клятва лишь гарантия моей безопасности и плата за мою доброту.
– Доброту? – Василиса прыснула. – Да ты бы убил меня, если бы я отказалась дать клятву.
Выразительные губы Финиста снова тронула беззаботная очаровательная улыбка.
– Но ведь не убил же.
Василису снова кольнуло любопытством с капелькой веселья.
– То, что я чувствую – твои эмоции? – спросила она. С каждым разом ей становилось всё труднее и труднее отделять их от своих собственных.
– Полагаю, это то, что можно назвать некоторым подобием справедливости. Ты полностью подчиняешься мне, а я не могу тебе соврать. Вся моя душа перед тобой как на ладони, а твоя же от меня скрыта. Очаровательно, не правда ли?
– А если я не хочу заглядывать в твою душу? Можно это как-то… убрать?
– А ты не хочешь? – Зелёные глаза обожгли чародейку. Снова это дурацкое любопытство!
Василиса не хотела. Да, он не может ей соврать, она сразу его раскусит, да только толку-то? Что она с этим сделает? Ткнёт в него пальцем, назовёт вруном да всё равно так и останется его ручной собачкой.
– Нет, я не могу это убрать. Да и я, хоть и чародей, колдовать не могу, потому что… впрочем, это совсем другая история. Может быть, ты знаешь способ?
Василиса покачала головой – такого способа она не знала. И сомневалась, что он вообще существовал. Магические клятвы – часть божественной магии, которая была мощнее и сложнее той, что чародеи могли себе даже представить. Хотя, с другой стороны, чародеи не представляли себе и путешествий между мирами, доступных одним лишь богам. Но Василиса видела не один, а целых три других мира, так что, может, и способ разрушить клятву существует.
Дорога действительно упиралась в руины огромного замка. Серая груда камней, укутанных снежными шапками. Восточное крыло замка давно сравнялось с землёй, но башни западного крыла всё ещё гордо стояли над снежной пустыней и скалили уцелевшие зубы своих вершин. Место казалось нелюдимым и заброшенным – к таким нечисть питала особую слабость.
– Что за спригган? – спросила Василиса. – Как его убить?
– Узнаешь, как только увидишь. – Финист был в отличном расположении духа и предпочитал шутить, а Василису подташнивало от его веселья. – Подозреваю, что отрубленной головы ему должно хватить.
Финист отстегнул от седла и протянул Василисе короткий одноручный меч.
– Я не пользуюсь оружием. Предпочитаю чары, – по привычке бросила Василиса, но тут же вспомнила, что чары ей больше не подчинялись. – Хотя… давай сюда свой меч.
Она взяла оружие и неловко пристегнула к поясу. Уверенности мигом поубавилось. Без чар она чувствовала себя беззащитной, почти голой. Беремир был бы доволен.
– Постарайся не подпортить сприггану морду. Гулла любит чистую работу.
