– Вот! – воскликнула Аньяна.
На картинке был нарисован Велес – хозяин лесов, грозный бог в шкуре чёрного медведя, которая превращалась во вьющуюся клубами тьму. У ног его вились змеи, на голове росли бычьи рога, а в руке Велес держал сияющий меч.
Аньяна начала читать вслух:
«Когда боги ступили в мир наш, был он полон страшных чудищ и непроглядной тьмы. Нечисть властвовала над землями и была её полновластной хозяйкой, а люди влачили жалкое, подобное звериному существование в пещерах и норах, не зная покоя, но с рождения познав страх.
Разжёг тогда Даждьбог солнце, Мокошь наполнила поля и реки жизнью, Перун даровал людям оружие и щиты, Велес прогнал с земель поганую нечисть, а Морена заточила её в своих подземных чертогах».
– А что про меч? – нетерпеливо подтолкнул Атли. – Сказ о Сотворении мы все слышали.
– Да, сейчас. Тут зачем-то такое большое вступление. – Аньяна перелистнула несколько страниц вперёд. – Ты прав, мы и без него поймём, в чём суть.
Пришлось пролистать ещё с десяток страниц, прежде чем сказитель решил перейти к делу:
«…Тогда выковал Велес для дочери своей зачарованный меч…»
– Погоди, для какой дочери? – снова перебил Атли.
Аньяна перевернула одну страницу назад.
– Написано, что дочь Велеса и смертной женщины – первая богатырша Марья Моревна. Давай отсюда начнём.
«Как родилась у Велеса дочь, пророчили ей стать самой прекрасной невестой, что только видывал свет. Да воспротивилась Марья судьбе такой и взяла в руки острый меч, чтобы чудищ рубить да добрый люд защищать. Долго уговаривал Велес её оставить меч, оттого как боялся, что сложит Марья голову в битве. Но непреклонна была его дочь и отказывалась и от несметных богатств, и от добрых женихов ради битв и спасения жизней.
Тогда выковал Велес для дочери своей зачарованный меч, что не знал преград да усталости. И не было в мире ничего, что не мог разрубить тот меч, потому как выковал Велес его из самой тьмы, неба и звёзд. И так силён и страшен был тот меч, что даже самих богов он мог лишить жизни. И быстро Марья Моревна с тем мечом заслужила славу добрую, что почитать её многие стали аки божество.
Испугались тогда боги – Перун и Даждьбог – да затеяли недоброе. Пригласили они Марью Моревну на великий пир в её честь, где хвалили и ласкали её, обещая место среди богов. Только мёд, что подавали они богатырше, был непростой, а с Мёртвой водой, что принесли они из царства Морены.
Обессилила тогда Марья Моревна и упала без чувств, а Перун и Даждьбог изрубили её на мелкие кусочки да предали огню, чтобы ни Морена, ни Велес не смогли те кусочки собрать воедино.
Как узнал Велес о том, что с дочерью его приключилось, разгневался на братьев своих, навсегда покинул чертоги небесные и меч свой унёс с собой. Клятва мешала ему пойти против братьев, а потому придумал он другую кару. Отдал меч свой Велес людям, да утаил кому и как, чтобы навсегда в сердцах его братьев поселился страх, что однажды объявится в их чертогах тот, кто оборвёт божественную жизнь».
Аньяна посмотрела на друзей и закрыла книгу. Никто из них не смог скрыть разочарования.
– Очень сильный меч, – заключил Лель. – Впрочем, можно было догадаться.
– Ладно, просто пойдём в хранилище и проверим, – сказал Атли.
Хранилищем заведовал старый Ворон по имени Мирон, один из немногих воинов, доживших до седин. У Мирона не было правой ноги, левого уха и глаза. Каждый участок не закрытой одеждой кожи белел росчерками шрамов. Он выдавал гвардейцам оружие и приглядывал за сохранностью магических вещиц, что те приносили с заданий.
– Велесов меч, – проговорил Мирон, звеня ключами от хранилища. Голос у него был хриплый, надтреснутый из-за трёх глубоких шрамов на шее. – Есть такой. Занимательная вещица. Разрубает любую материю, будь то шёлк, железо или камень.
– Как он к нам попал? – спросила Аньяна, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Мирон заскрежетал ключом в замочной скважине. Замков на двери было целых шесть, и каждый светился рунами.
– А мне почём знать? Я тогда ещё не служил. И меч сам увидел совсем недавно. Его ж Мира носила при себе всегда, а как преставилась, Аргорад мне меч её на хранение и принёс.
Последний замок щёлкнул, и Мирон с трудом отворил тяжёлую дверь, пропуская командиров в хранилище.
– Прекрасно. Значит, у нас есть оружие против Аспида. – Атли переступил порог, озираясь.
Это была просторная комната без окон. На стенах висели мечи и луки самых разных форм и размеров, в пыльных витринах тускло блестели ножи и кинжалы. На полках стояли прикованные цепями книги, рядом с ними – самые разные шкатулки: деревянные, золотые и серебряные. Большая же часть артефактов хранилась в закрытых сундуках. В ящиках валялись амулеты, медальоны и другие артефакты, отобранные у чернокнижников и преступивших закон ведьм с ведьмаками.
Мирон подошёл к одному из сундуков и заглянул внутрь. Что-то загремело.
– Перепутал, что ли, – забормотал он, закрыл сундук и открыл следующий. – Нет, не мог я перепутать. А ну-ка, тут…
После четвёртого сундука Мирон закряхтел, распрямился, поморщившись, схватился за поясницу и растерянно посмотрел на капитанов единственным глазом.
– Ничего не понимаю. Велесов меч, стало быть, пропал.
По спине Атли пробежал липкий холодок. Аньяна едва слышно чертыхнулась. А Лель обеспокоенно нахмурился.
– Может ли это значить… – начал он.
– …что чернокнижники всё же пробрались в Гвардию? – закончил за него Атли.
* * *
Впервые с момента принятия звания главнокомандующего Аньяна вернулась из гарнизона в свой маленький домик с красной крышей за второй Даргородской стеной. Она обессиленно рухнула на лавку возле холодной печки и закрыла глаза. Ей нужна была передышка. Несколько мгновений спокойствия без пристального взгляда Атли, без беспокойного взгляда Леля. Они ничего ей не говорили, но она нутром чуяла груз ожиданий и надежд одного и переживания другого. И от обоих ей отчаянно хотелось спрятаться. Отец назвал бы это побегом от ответственности, сдачей позиций и просто её врождённой негодностью. Только вот он уже больше ничего не скажет, и в этом её – Аньяны – вина.
На глаза навернулись слёзы. Она не видела мать и сестру с тризны и не могла заставить себя посмотреть им в глаза. Взять себя в руки и работать, стиснуть зубы и тащить ярмо, не подвести Гвардию – она должна была это сделать, но не знала, откуда взять силы.
Чернокнижники пробрались в Гвардию и устроили нападение на город – ещё одна мысль, что не давала Аньяне покоя, что гадюкой сжималась в груди, капала ядом и заставляла волосы на затылке шевелиться. Она даже не знала, как они выглядят. Истории рисовали их чудовищами в чёрных балахонах, с уродливыми лицами и когтистыми пальцами. В историях они были мало похожи на людей. Настоящих же чернокнижников люди не видели уже десятки лет, только редкие слухи долетали из лесов и отдалённых деревень. Как они выглядят? Вряд ли как в старых сказках. Обычные люди, похожие на неё и её друзей. И если их не отличить от обычных гвардейцев, то как же их отыскать?
