Она не знала, что делать, как вести поиски и как потом с чернокнижниками бороться. Она целительница, простая – бес его возьми – целительница. Не глава Гвардии, не воин и не спаситель. Она не выбирала быть спасителем.
Аньяна заплакала – единственное, на что у неё сейчас хватало сил. Пока никто не видит.
В дверь постучали. Аньяна вздрогнула, вытерла слёзы, одёрнула измятый кафтан и пошла открывать. Это оказался Дарен, без стражи, измученный едва ли не больше, чем она сама.
– Отец снова напился. И на этот раз это видели все, – сказал он бесцветным голосом. – Он разбил окно в тронном зале и нассал прямо на двух придворных. Мы оттащили его в спальню, но, кажется, нужна твоя помощь.
Аньяна не смогла сдержать тяжёлый вздох.
У покоев царя собралась стайка любопытных слуг и оказавшихся поблизости дворян. Судя по запаху от одной из дам, помочился царь именно на неё. Дарен кивнул страже, и они принялись расталкивать зевак, открывая дорогу Аньяне и царевичу.
Царь Радомир разгромил спальню, не оставив целой ни одной вещи. Стол раскурочен, балдахин порван, сундуки вывернуты. Радомир тыкал саблей в столбик кровати и грязно матерился.
– Отец, тебе нужно успокоиться, – осторожно сказал Дарен. – Я привёл Журавля.
– Я здоров! – с трудом выговаривая слова, ответил Радомир, даже не взглянув на сына. – Убирайтесь оба, пока я не позвал стражу, и эту заберите!
Он ткнул пальцем в столбик кровати и замахнулся на него саблей.
– Изменила мне! С-су-ук… – Царь покачнулся, сделал несколько шагов назад и рухнул на ковёр. Сабля выскользнула из рук и проскользила к ногам Дарена.
Аньяна присела рядом с Радомиром и положила руку ему на лоб. Он был горячий и влажный.
– Я могу только очистить его тело от вина, не больше, – сказала она в итоге.
– Всё равно, главное, чтобы он перестал буянить, – ответил Дарен, прислушиваясь к гомону голосов за дверью, который становился всё громче и громче.
Аньяна влила в рот царю отвар и взмахнула руками, помогая жидкости скорее распределиться по телу и проникнуть в кровь. Царь задрожал, закашлял, Аньяна едва успела перевернуть его на бок, прежде чем он исторг из себя всё, что до этого сумел выпить. Радомир разлепил глаза и тупо уставился на Аньяну.
– Воды, – протянул он.
Дарен выхватил из-за двери трёх служанок, одну отправил за водой, а двум другим велел вымыть и переодеть царя. Скрывать происходящее больше не имело смысла.
– Поужинаешь со мной? – спросил Дарен, когда они покинули покои царя и, спускаясь по главной лестнице, проходили мимо столовой.
Аньяна покачала головой.
– Я очень устала. Мы… – Она очень хотела рассказать Дарену обо всём, как сделала бы это раньше, но теперь понимала, что не может. – В общем, сейчас много работы. Могу сказать только, будь осторожен. Смотри…
К Дарену подошёл высокий мужчина с длинной седой бородой, Аньяна не помнила точно, но, кажется, это был один из царских советников.
– Царевич Дарен, – поклонился он. – Дворяне собираются в тронном зале… Хотят знать подробности, не болен ли наш батюшка. Чародей Драган тоже пожаловал, в общем, как бы это, раз наш царь-батюшка приболел, тебе ответ перед ними держать.
Аньяна бросила обеспокоенный взгляд на Дарена. Он понял её без слов.
– Помощь не нужна. – Царевич слабо улыбнулся и как будто вдруг стал старше своих лет. – Иди и отдохни немного. Тебе нужны силы.
Аньяна благодарно кивнула и побрела прочь из Царских Палат. Ей действительно нужны были силы. Силы, чтобы спасти Гвардию и, возможно, всё Вольское Царство.
20
Монеты в крови
Кто-то сжал руку Василисы, ощупал голову, шею и лицо. Она открыла глаза и закашлялась от пыли и чего-то горького на языке. Рот её тут же зажали ладонью.
– Жива, красавица, – прекрасно, – зашептал Финист, – но веди себя потише, а то тролль поймёт, что мы живы.
Василиса кивнула и повернула голову. Финист лежал рядом, поседевший от пыли, на лбу и левой щеке застыла, запёкшись, струйка крови. На правой скуле и подбородке краснели широкие ссадины.
– Что-то болит? Я нас чуточку подлечил, но боялся, что ты не придёшь в себя.
Василиса покачала головой. Удивительно, но ничего не болело, будто бы она и не падала с высоты.
– Подлечил? – прошептала она, переворачиваясь на бок и стараясь как можно тише выбраться из-под обломков. – Ты же говорил, что не можешь колдовать.
– Нет, но знаю парочку уловок, для которых не нужны чары, – подмигнул Финист, демонстрируя пустую скляночку. – Знаешь ли, у некоторых местных фейри просто чудесная кровь. Но обо всём этом позже, сейчас нам бы выбраться отсюда живыми.
Наверху заскрежетало, и в дыре, что теперь зияла вместо потолка, показалось грубо отёсанное каменное тело. Оно протопало, покачиваясь, и скрылось из виду. Значит, это его огромные кулаки прошибли пол? Василиса смутно вспомнила две каменные статуи, которые она заметила в библиотеке. Неужели это…
– Их двое, – прошептала она.
– Ага. – Финист помог ей подняться на ноги и потащил за собой подальше от дыры, ближе к спасительной тени стен. – Когда один прошиб пол, второй сбросил меня вниз следом за тобой.
– Мы не будем с ними драться?
– С двумя горными троллями? Если хочешь умереть, красавица, придумай способ поизящнее.
Комната, в которую они провалились, когда-то была столовой. Обломки длинного обеденного стола проглядывали сквозь камни и обрушившиеся книжные шкафы. В осколки витражных окон со свистом влетал ветер, он же завывал в мраморном камине. Возле него лежала почерневшая голова с обломанным рогом.
– Погоди. – Василиса удержала Финиста. – Голова сприггана…
Финист проследил за её взглядом и ухмыльнулся.
– А ты ответственная, красавица? – Он отпустил руку Василисы и смерил её взглядом, отчего в груди у чародейки потеплело, хотя сама она не испытывала ничего, кроме страха. – Что ж, беги забирай свою добычу, только тихо.
Василиса с готовностью кивнула и заскользила вдоль стены к камину. Она слышала каждый свой шаг, и всякий раз, когда на полу мелькала тень или слышался топот каменных ног, сердце предательски ускорялось, подстрекая её перейти на бег, но Василиса сдерживалась. Терпение. И осторожность.
Она опускала ногу на каждый свой выдох, переносила вес на вдох, считая про себя шаги, чтобы отвлечься от мыслей о двух громадинах над головой, которые в любой момент могут её заметить. Двадцать один. Двадцать два. Двадцать три.
Василиса наклонилась, потянулась. Рука коснулась изогнутого рога. Пальцы сомкнулись на шершавом дереве.
С потолка сорвался камень, ударился об обломки и покатился вниз.
