Гулла довольно ухмыльнулась, наступая с мечом наперевес.
– Месть – отличная штука. А Финиста я не трону – он приносит мне очень много денег.
– Я тоже приношу деньги! – поспешно заметила Василиса. Она тянула время, стараясь оценить возможности Гуллы. – Мы можем договориться как подруги. Ладно, ты права, мы не подруги, но соратницы? Нет? Ладно, как женщины, в конце концов. Чего нам драться из-за мужика, а?
Двигалась Гулла плавно и быстро, удивительно изящно для своих размеров. Убежать не выйдет: ноги длиннющие – настигнет в несколько прыжков. Из оружия меч и – Василиса помнила – метательные ножи. Схлопотать клинок в спину тоже не хотелось.
– Я выросла на улицах Вардена, Василиса. Меня уговорами не возьмёшь. Я убивала ради корки хлеба.
Гулла описала остриём меча круг. Она не торопилась и была совершенно расслаблена, словно была уверена в том, что Василиса от неё никуда не денется. Вела себя как кошка, которая уже поймала мышь и решила с ней вдоволь наиграться. Что ж, Василиса собиралась её разочаровать.
Очень хотелось ударить первой, но чародейка заставляла себя ждать.
– Если ты думаешь, что Финист ценит меня, то сильно ошибаешься, он…
– Он убил моего оруженосца, потому что ты чуть не умерла на задании. Он убил гусляра, чтобы ты осталась при нём. Ты ему нужна, значит, я тебя отниму.
– Он делал это всё исключительно ради себя, Гулла. Он любит убивать, а я просто дала ему лишний повод, поверь, я знаю, я чувствую всё, что чувствует он. Он не дорожит мной, он дорожит только собой. Так что если действительно хочешь навредить ему…
– Я же сказала, что уговорами меня не взять, – выплюнула Гулла и нанесла удар.
Меч вспорол воздух в пяди от шеи, Василиса успела увернуться, но ноги вязли в глубоком снегу, замедляя движения. Выбирать не приходилось: нужно было уворачиваться от следующего выпада. Удары у Гуллы были размашистые, длинные, долгие – тяжёлый двуручный меч не позволял двигаться быстро. Нужно это использовать.
Василиса улучила момент и сбросила плащ, освобождаясь от лишней тяжести. Он полетел в Гуллу, и наёмница увернулась, отбив ткань мечом. Но замешкалась, позволив Василисе отправить вдогонку два ослепительных снопа искр.
Василиса не хотела убивать Гуллу. Не потому, что она ей нравилась, и не потому, что пыталась помочь, но потому, что Василиса ещё никогда прежде не убивала людей и не могла себе даже представить, как это – сделать человеку больно. С нечистью всегда просто: есть ты, а есть они, другие, страшные, кровожадные, часто даже не похожие на людей. С нечистью Василиса не сомневалась, Гулла, хоть и оказалась мстительной сукой, всё же была такой же, как чародейка, она была человеком. Ещё пару дней назад они пили вместе эль, а теперь…
Гулла не стояла на месте и наказала Василису за витание в облаках. Меч вскользь прошёлся по бедру. Боль мгновенно отрезвила Василису. Гулла не шутила. Гулла видела в ней решение своих проблем. И Гулла её убьёт не колеблясь.
Василиса сжала кулаки. Больше они с Гуллой не пытались разговаривать, полностью сосредоточившись на битве.
Новый сноп искр помчался к Гулле и растопил снег в том месте, где она только что стояла. Наёмница успела уйти в кувырок и прыгнула вверх, собираясь насадить Василису на меч, как закуску на шпажку.
Василиса не сдвинулась с места. Она ждала. Внутри всё сжалось от ужаса, но она заставила себя стоять на месте. На лице Гуллы она видела победную улыбку. Нет, оскал.
В последний момент, когда меч уже почти коснулся живота, Василиса повернула корпус и шагнула Гулле навстречу. Её ладонь легла Гулле на лицо и вспыхнула жаром.
Гулла закричала и выронила оружие. Лицо багровело и покрывалось волдырями, волосы обуглились. Она хотела схватиться за лицо, но обожгла ещё и руки.
Василиса согнулась пополам. На животе расплывалось красное пятно. Гулла её всё-таки достала.
– Снег, – прошипела Василиса, зажимая рану. – Снег поможет тебе унять боль. Ожог не страшный. И мы сможем нормально погово…
Нож просвистел над ухом Василисы и впился Гулле ровно между глаз. Она дёрнулась, грузно повалилась в снег и, прокатившись вниз по склону, остановилась у ног Финиста. Он держал наготове второй нож.
– А я думал, куда вы обе запропастились, – всплеснул руками Финист, пряча нож за пояс. – А вы тут, красавицы, что-то успели не поделить?
Он пинком перевернул тело Гуллы. Череп захрустел, когда он вытягивал глубоко засевший нож.
– Гулла сказала, что у неё есть для меня работа. А потом, что решила тебе отомстить, отобрав любимую игрушку, – сказала Василиса, поднимая с земли плащ. Каждое движение давалось с трудом, и, хотя рана на животе была неглубокой, острая боль иглами впивалась в тело, отчего у Василисы начало шуметь в ушах, а дышать приходилось сквозь стиснутые зубы, стараясь не тревожить живот.
Вместо ответа Финист хмыкнул и окинул труп разочарованным взглядом, будто ничего другого он от Гуллы и не ожидал.
– Как ты нашёл нас? – Василиса одной рукой пыталась набросить на плечи плащ, другой всё ещё зажимала рану.
Финист подошёл к ней, одним движением поправил плащ и застегнул пряжку.
– Сильно болит? – тихо спросил он, и Василиса захлебнулась его чувствами. Боль притупилась и отошла на второй план, уступив место чужому желанию близости и нетерпению.
– Нет, – выдохнула она, и облачко её дыхания растворилось на губах Финиста.
Поцелуй утащил Василису на дно сумасшедшего омута, боль окончательно исчезла, и она была готова сбросить одежду прямо тут, на снегу, потому что именно этого больше всего на свете сейчас желал Финист.
– Я рад, что ты жива, – шепнул он, разрывая поцелуй. – Не люблю, когда кто-то ломает мои игрушки.
Игрушка. Василиса не сомневалась, что Финист видит в ней нечто большее, но слова всё равно больно резанули по рёбрам. Не потому, что она хотела стать для него чем-то большим, а потому, что не могла не быть тем, что он хотел в ней видеть; потому что чувствовала в себе предательскую готовность быть кем угодно, лишь бы её хозяин был счастлив; позволить ему всё что угодно и когда угодно и подчиниться даже тогда, когда он сам захочет её сломать. И за эти чувства Василиса ненавидела себя.
Финист подхватил её на руки и понёс вниз по склону, у подножия стояли два коня: Финиста и Василисы.
– А Гулла? – Чародейка оглянулась.
– В этих краях очень голодные волки, – подмигнул ей Финист.
* * *
В комнате Финиста царил полумрак. Единственным источником света служил камин. Финист накладывал Василисе повязку и то и дело отвлекался на поцелуи, Василиса отчаянно хотела это прекратить, но вместо этого каждый раз покрывалась стыдливыми мурашками и с мучительным стоном подавалась навстречу его губам.
– Ты зря беспокоишься, рана почти затянулась. – Она предприняла слабую попытку отстраниться. – Я же чародейка, на мне всё заживает как на кошке. Уже даже не болит почти.
