Вокруг него била ключом современная жизнь: шла Первая мировая война в Европе, а в России вершилась революция. В голове Роршаха роились весьма современные идеи. Тем временем в одной только Швейцарии Альберт Эйнштейн, пока жил там, изобрел современную физику, а Владимир Ленин, работавший с профсоюзными деятелями на швейцарских часовых заводах, вывел формулу современного коммунизма. Ближайшими соседями Ленина в Цюрихе были художники-дадаисты, и они придумали современное искусство. Ле Корбюзье изобрел современную архитектуру, а Рудольф фон Лабан — современный танец. Райнер Мария Рильке закончил писать свои «Дуинские элегии», Рудольф Штайнер создал Вальдорфские школы, а художник Иоганнес Иттен изобрел сезонную теорию цветотипов («Весна вы или зима?»). В области психиатрии тем временем Карл Юнг и его коллеги создали современный психологический тест. Разработки Юнга и Зигмунда Фрейда в области бессознательного сражались друг с другом за пальму первенства, как среди богатой клиентуры, страдающей неврозами, так и в переполненных больницах по всей Швейцарии.
Эти маленькие революции в различных областях тесно переплелись в жизни и карьере Германа Роршаха, но, хоть и существуют тысячи задокументированных исследований созданного им теста, полномасштабная биография самого Роршаха до сих пор не была написана. Историк психиатрии Генри Элленбергер опубликовал в 1954 году биографическую статью о Роршахе, которая лишь в общих чертах давала представление о важных этапах его жизни, но стала тем не менее основой для почти всех последующих исследований биографии психиатра. Его называли гением-первопроходцем и выскочкой-дилетантом, одержимым манией величия провидцем и ответственным ученым, наделяли множеством эпитетов, находящихся между различными крайностями. Спекуляции вокруг жизни Роршаха не прекращались десятилетиями. Люди видели в его биографии то, что они хотели видеть. Истинная история заслуживает того, чтобы быть рассказанной. Не в последнюю очередь потому, что она помогает понять, как, несмотря на все окружающие его сомнения, тест остается актуальным по сей день. Большую часть этих сомнений Роршах предвидел заранее. Эта двойная история — самого доктора и его чернильных пятен — начинается в Швейцарии, но охватывает весь мир и проникает в самую суть того, что происходит внутри нас, когда мы смотрим и видим…
Глава первая
Всё начинает двигаться и жить
Декабрьским утром 1910 года двадцатишестилетний Герман Роршах проснулся очень рано. Он побродил по холодной комнате и отдернул занавеску спальни, впуская внутрь бледный белый свет, предшествующий позднему северному рассвету, — недостаточный, чтобы разбудить его спящую жену, но способный выхватить из темноты ее лицо и струящиеся из-под стеганого ватного одеяла волосы. Ночью, как и предполагал Роршах, прошел снег. Боденское озеро уже несколько недель было серым. Голубизна воды осталась в прошлом, но мир был прекрасен и таким: ни одной живой души на берегу или на тропе, ведущей к их аккуратным двухкомнатным апартаментам. Картинка была не только лишена человеческого присутствия — из нее будто кто-то высосал все цвета, превратив в дешевую открытку с изображением черно-белого ландшафта.
Роршах закурил первую утреннюю сигарету, сварил кофе, оделся и тихо ушел, пока Ольга еще спала. Эта неделя в клинике выдалась тяжелее обычного, ведь приближалось Рождество. Всего три доктора присматривали за четырьмя сотнями пациентов, так что он и его коллеги несли ответственность за все: планерки, обходы пациентов два раза в день, организация специальных мероприятий. Все же Роршах позволил себе не думать о предстоящих заботах и насладиться утренним одиночеством, неспешно бредя по территории больницы. В кармане пальто лежала записная книжка, которую он всегда носил с собой. Было холодно, но этот холод не шел ни в какое сравнение с тем, что свирепствовал в Рождество, которое они с Ольгой провели в Москве четыре года назад.
В этом году Роршах ждал праздника с особенным нетерпением. Они с Ольгой наконец-то воссоединились и должны были впервые нарядить елку, будучи мужем и женой. В клинике празднование было намечено на двадцать третье число, а двадцать четвертого врачи собирались пронести украшенную свечами рождественскую елку от одного больничного здания к другому, для пациентов, неспособных присоединиться к общей церемонии. Двадцать пятого же у Роршахов был свободный день, чтобы отправиться в дом детства Германа и навестить его мачеху.
В рождественский сезон в лечебнице три раза в неделю проводились групповые песнопения. Работал танцевальный класс, организованный одним из фельдшеров, который мог одновременно играть на гитаре и губной гармошке, а ногой еще и на перкуссионном треугольнике подыгрывать. Роршах танцевать не любил, но, чтобы порадовать Ольгу, заставил себя взять несколько уроков. Рождественской обязанностью, которой он по-настоящему наслаждался, была постановка праздничных пьес. В этом году коллектив поставил три спектакля, в одном из которых использовались проекции: проектор транслировал на задник сцены изображения различных ландшафтов, а также людей из клиники. Каким сюрпризом это станет для пациентов — внезапно увидеть на экране знакомые лица. Это будет грандиозно.
Многие пациенты были слишком больны, чтобы поблагодарить своих родственников за рождественские подарки, так что Роршах делал небольшие пометки насчет них, порой по пятнадцать в день. Однако его пациенты любили праздники, настолько, насколько позволяли им их психические проблемы. Наставник Роршаха любил рассказывать историю об одной пациентке, которая была так опасна и неуправляема, что ее годами держали в камере. Ее враждебность было невозможно понять в ограниченной и недружелюбной атмосфере клиники, но, когда эту женщину привели на рождественское торжество, она вела себя идеально и даже вспомнила стихи, которые выучила специально к празднуемому в Швейцарии 2 января Дню святого Бертольда. Через две недели ее выписали.
Роршах пытался применять советы своего учителя на практике. Он фотографировал своих пациентов, не только для историй болезней и собственного архива, но еще и потому, что они любили позировать перед камерой. Он давал им материалы для творчества: карандаши и бумагу, папье-маше, пластилин.
Под ногами Роршаха скрипел покрывавший двор больницы снег, а мысли его крутились вокруг новых возможных способов сделать пациентам что-то приятное. Он начал размышлять о праздниках собственного детства и об играх, в которые играл тогда: гонки на санях, осада снежного замка, «зайцы и гончие», прятки, а также игра, где нужно было капнуть на бумагу немного чернил, сложить лист пополам и посмотреть, на что будет похож получившийся отпечаток.
Герман Роршах родился в ноябре 1884 года, «светоносного» года в истории. Статуя Свободы (официальное название которой — «Свобода, освещающая мир») была подарена американскому послу в Париже в День независимости США. Темешвар в Австро-Венгрии (ныне Тимишоара, Румыния) стал первым городом в континентальной Европе, где появилось электрическое уличное освещение, спустя совсем немного времени, после того как то же самое произошло в британском Ньюкасле и американском Вабаше в штате Индиана. Джордж Истмен запатентовал первый функциональный рулон фотопленки — изобретение, которое вскоре позволило любому желающему рисовать картины «карандашом Природы», ловя в линзы аппарата лучи света.
