Иногда терапевтический эффект имел уже сам процесс прохождения теста. Одна обратившаяся за аттестацией женщина в возрасте за сорок была одержима высокими достижениями: она много работала всю жизнь, но несколько лет назад выгорела на энергозатратной работе и так и не восстановилась. Во время теста Роршаха она старалась давать Целостные ответы на все карточки. Аттестационная группа обсудила с ней это, и она согласилась, что «никогда не искала легких путей». Психологи заверили ее, что с ответами, касающимися деталей, все в порядке, и попросили еще раз взглянуть на несколько карточек, чтобы посмотреть, что выйдет, если она станет фокусироваться на деталях. После нескольких предварительных Детальных ответов — психологи не уставали уверять ее, что с этими ответами все в порядке, — она наконец вздохнула с облегчением и сказала: «Это намного проще». Специалисты долго обсуждали, почему она преувеличивала предъявляемые к ней ожидания и каким образом такой подход к жизни проистекал из ее детства.
Такое нестандартное применение теста сделало детальные ответы непригодными с научной точки зрения, однако оно помогло женщине взглянуть на вещи по-новому. Значило ли это, что тест «сработал», или нет? Ее первоначальный тест, с большим количеством Целостных ответов и недостатком Детальных, проведен научно и дал Финну достоверную информацию о клиентке, позволившую разработать программу терапевтического вмешательства, которая оказалась успешной. Но что насчет последующих?
Тесты предназначены для того, чтобы что-то выявлять, лечение предназначено для того, чтобы что-то сделать, — такой подход разделяли Экснер, Вуд и создатели Р-СОЭ. Баллы в тесте являются рабочими, если они дают надежную и достоверную информацию о человеке. Но Герман Роршах называл свое изобретение чернильным экспериментом — исследованием, а не тестом. Проходить тест означает что-то делать. Говоря словами Финна: «Нам необязательно считать свою работу пропавшей напрасно, если ее результаты не будут использованы сторонними специалистами для принятия решений или формирования их взаимодействия с клиентами. Если клиент чувствует, что тестирование его глубоко затронуло и помогло ему измениться, а также если он смог сохранить это изменение спустя время, то мы будем рассматривать аттестацию как нечто, достойное нашего внимания и усилий».
На протяжении многих лет Финн обучил своей методике тысячи психологов, а на конференциях по личностному тестированию система К/ТА считается самой важной разработкой, появившейся за последние двадцать лет. Конечно, корни ее уходят еще дальше, — Констанс Фишер впервые стала практиковать «коллективную психологическую аттестацию» в семидесятые годы, а в 1956 году Молли Харроуэр писала о «проекционном консультировании», где люди обсуждают свои ответы на тест Роршаха с проводящими его специалистами, чтобы «справиться с некоторыми из своих проблем». Сам Роршах использовал свои пятна подобным образом с Грети, пастором Бурри и многими другими. К/ТА была одновременно как новейшей разработкой на базе Роршаха, так и оригинальным исследованием.
Терапевтическая аттестация как открытый метод, позволяющий добраться до находок, может показаться существующим в параллельной вселенной по отношению к усилиям создателей Р-СОЭ в улучшении научного теста и укреплении его достоверности. Но на самом деле и Р-СОЭ, и К/ТА Финна пересматривают природу теста Роршаха сходным образом.
Что исчезло — так это сравнение с проекцией и тем более с рентгеновским излучением. Вместо этого, так же как Финн фокусируется на «межличностном событии», Р-СОЭ рассматривает тест как задачу, которую должен выполнить проводящий его специалист. Как написано в руководстве по Р-СОЭ: «По сути, тест Роршаха — это поведенческая задача, которая открывает широкий простор для ответов и реакций, отображающих «индивидуальные особенности личности и стиль восприятия информации». Баллы теста Роршаха определяют личностные характеристики, которые основаны на действиях людей, и это дополнение к их характеристикам, которые они осмысленно узнают и охотно поддерживают как инструмент самопознания. Таким образом, тест Роршаха способен оценивать неявные характеристики, которые сам респондент не может в себе распознать. Пройти тест Роршаха означает продемонстрировать ваше содержимое. Проблема решается в состоянии стресса, и в этом нет ничего фрейдистского. Действия людей оформлены не как «проекции» их психики, но как обычное поведение в нашем объективном мире. Тем не менее, в отличие от собеседования или выполнения заданий на время, для испытуемого не очевидно, каким образом эта задача связана с его жизнью за пределами теста. Тот факт, что мы не вполне уверены, о чем же нас спрашивают, заставляет работать тест.
Хотя Мейер и Финн редко его цитируют, их акцент на межличностном выполнении теста отсылает к трудам Эрнеста Шахтеля, философа ранней эпохи теста Роршаха. И Р-СОЭ, и совместная аттестация по-своему подтверждают мнение Шахтеля о том, что «исполнение теста Роршаха и сам опыт прохождения теста — это межличностное действие и межличностные переживания». Он сказал, используя более выразительную метафору, что «встреча с миром чернильных пятен — это часть жизни». Проводящий тест может рассматривать процесс реагирования на чернильные пятна в отрыве от человеческого контекста, но на самом деле этот процесс не существует в таком отрыве.
Это становится особенно ясным, когда К/ТА используется, чтобы помочь людям, до психологической сути которых зачастую трудно добраться при помощи других видов терапии: людям, отличающимся от образованного белого большинства, принадлежащего к высшему классу или верхней прослойке среднего, клиентам, которые уже знакомы с терминологией и мировоззрением традиционной психотерапии. Детская клиника WestCoast в калифорнийском Окленде предоставляет услуги тысячам уязвимых и часто подвергающихся насилию детей, многие из которых живут с приемными родителями, — причем большинство этих семей не имеют финансовых или транспортных ресурсов, чтобы воспользоваться какими-либо другими разновидностями терапии. Клиника основана с тем убеждением, что таких детей нужно рассматривать в контексте экстремальных ситуаций, в которых им приходится жить, а не просто классифицировать их по стандартным лекалам, скажем, в рамках «поведенческих проблем». С самого начала клиника старалась придерживаться гибкого и уважительного подхода; в 2008 году там стали уделять повышенное внимание методике К/ТА Финна.
Ланиша, одиннадцатилетняя афроамериканка, больше не жила с матерью, у которой были некоторые умственные недостатки. Вместо этого она жила со своей тетей Полой и ее взрослой дочерью. Ланиша бедокурила как в школе, так и дома. Однажды она налила лак для ногтей в напиток своей кузины и тихо ждала, пока та его выпьет, чтобы посмотреть, что будет. Когда Ланиша была в третьем классе, учителя стали уговаривать Полу запросить психологическую аттестацию, но, когда школа наконец проверила Ланишу, — через полтора года после запроса Полы, — было решено, что девочка не должна быть допущена к образовательным услугам, несмотря на то, что она читала на детсадовском уровне, то есть определить проблему можно было намного раньше. За помощью Пола обратилась в детскую клинику WestCoast.
Аттестационные вопросы, полученные в процессе взаимодействия с Полой и матерью Ланиши, включали такие, как «Действительно ли Ланиша не способна к обучению?» и «Почему она такая злая?» Ключевой прорыв состоялся благодаря практике К/ТА, заключавшейся в том, чтобы поощрять медицинских сотрудников наблюдать за детскими тестовыми сессиями, для того чтобы понять, как мыслит и действует ребенок. На следующий день после предназначенной для установки эмоциональной взаимосвязи первой сессии, где Ланише дозволили баловаться, с ней провели ряд тестов, в том числе и роршаховский. На этот раз, когда она начинала вертеться на стуле, распластываться на столе или крутить карточки Роршаха на пальце как баскетбольный мяч, врач предъявлял более жесткие условия. Пола смотрела все это в записи.
