Из открытых окон остальных машин торчали окровавленные конечности, двери были изрешечены пулями, окна разбиты. В воздухе висел запах бензина.
Одна из дверей со скрипом распахнулась, из салона выбрался мужчина в красной бандане и пополз прочь, бормоча что-то себе по нос.
К нему подошел человек в маске и разрядил в него обойму.
– Забираем наше дерьмо! – крикнул стрелок.
Винни узнал голос. Это был дядя.
Дон Антонио махнул рукой, отдавая приказ, и повернулся к Винни. Люди Моретти поспешили к машинам, чтобы вернуть украденные деньги. Все, кроме Раффа, подбежавшего к ним с пистолетом в руке.
– Нужен врач! – сказал Винни, опустил взгляд и увидел, что Желтохвост закрыл глаза.
Винни проверил пульс. Он не прослушивался.
– Давай я, – сказал Рафф, убрал пистолет и поменялся с Винни местами, чтобы сделать искусственное дыхание рот в рот.
Винни, пошатываясь, отошел от машины, его руки были скользкими от крови.
– Поехали, быстрее! – крикнул Кристофер.
Вито наконец присоединился к ним, спустившись пешком по пандусам. Обливаясь потом, он пробежал с дробовиком в руках мимо Винни, но Винни остался на месте, совершенно потрясенный. Это нападение так ошеломило его, что он на мгновение просто застыл.
– Вин! – позвал Кристофер.
Голос отца вывел Винни из шока. Он сел в четырехдверный пикап вместе с Кристофером и Вито, и они отъехали от фиолетового кадиллака. Из пробоины в кузове вытекал бензин, рядом со спущенной шиной образовалась лужа.
Чинарик повернул голову. Один его глаз гротескно торчал из глазницы.
– Подожгите эту крысу! – проорал Вито.
Антонио отошел от кадиллака.
– Пусть помучается, – сказал он.
Чинарик взглянул уцелевшим глазом на Винни. Антонио зажег спичку и бросил ее в бензиновую лужу. Запоздалый ответ на вопрос, что бывает с теми, кто переходит дорогу Моретти.
Золотистые лучи рассвета осветили горы и вереницу машин, ползущих на север по триста девяносто пятому шоссе. Роналдо и его семья были здесь частью, казалось, бесконечного каравана, который пытался достичь Орегона.
Этот захватывающий пейзаж со скалистыми горными вершинами, вздымающимися над пустыней, Роналдо видел не раз. Когда он впервые привез семью в Лос-Анджелес, они любили по выходным путешествовать по этому шоссе на север, подальше от города. Но так далеко, как сейчас, они не добирались ни разу, а из-за бушующей в стране войны наслаждаться видами было непросто.
Это напоминало ему о времени, когда он служил в Афганистане, где тоже была великолепная, но коварная природа. И здесь на открытых дорогах опасности поджидали так же, как и там – в горах.
Роналдо отвернулся от гор на западе и посмотрел через пассажирское сиденье на восток. Он в сотый раз подумал о перестрелке в лагере под Финиксом. Он не знал, что случилось с его сослуживцами и с лейтенантом Каслом, но он чувствовал, что Маркс найдет Зубчика с Беттисом в Лос-Анджелесе.
Вздохнув, он снова сосредоточился на том, как доставить родных в безопасное место. Доминик дремал на пассажирском сиденье, Моника спала сзади. Но Елена бодрствовала, избегая смотреть на него в зеркало заднего вида.
Она злилась, и не без причин. Он отказался ехать к ее сестре – радиация от Пало-Верде в Аризоне вызвала панику, и дороги оказались перегружены. План был плох с самого начала, но все стало еще хуже, когда они двинулись на восток и не могли ехать быстрее пешеходов, которые шагали по обочинам. Поэтому Роналдо развернулся и поехал на север – по пути наименьшего сопротивления.
Услышав обращение Эллиота по радио, он понял, что теперь в Калифорнии нигде нельзя было рассчитывать на безопасность. Предатель объявил ее штатом повстанцев.
Он убил президента Коулмана и подставил Корпус, организовал атаки на Сан-Франциско и Пало-Верде. Как можно было быть настолько злонамеренным? И как можно было выполнять такие приказы?
Он покачал головой, вспомнив, что сам сказал сыну на крыше в Лос-Анджелесе: история знает множество плохих людей, исполнявших плохие приказы.
Роналдо посмотрел на север, в сторону Орегона, куда стремилась попасть бесконечная вереница машин. Такие же люди, как он, пытавшиеся вывезти семьи с контролируемой повстанцами территории.
Взглянув на указатель уровня топлива, он сглотнул ком в горле. Оставалась треть бака – едва хватало, чтобы добраться до границы штата, если движение продолжится с такой же скоростью.
Стратегическая ошибка в начале пути стоила им более половины запасов горючего, которые были у них в багажнике. Теперь эти запасы исчерпались почти полностью – драгоценные последние галлоны были залиты в бак.
Зато они почти добрались – почти доехали до безопасной зоны.
Дорога сворачивала на запад, и Роналдо сощурился на солнце, стараясь получше разглядеть дорогу. Трафик снова замедлялся, упав до десяти миль в час.
– Мать вашу, – прошептал он.
Доминик завозился, открыл один глаз и резко выпрямился.
– Что? Что случилось? – спросил он.
– Ничего, дружище. Мы уже почти в Орегоне.
Дом потер глаза и схватил свою AR-15.
По его инстинктивным движениям Роналдо понимал: сын уяснил, что мира, в котором они жили, больше не существовало. Правила цивилизованного поведения изменились в тот момент, когда началась Вторая гражданская война.
– Что это? – спросил Дом.
Машины перед ними остановились, и Роналдо нажал на тормоз. Какое-то время назад грузовик ФЕМА съехал с обочины, протаранив цепочку беженцев, шедших на север.
Люди на обочине смотрели на «Эксплорер», в их глазах читалась мольба о помощи. Еды. Воды. Помощи в переезде. Эти люди с благодарностью приняли бы все, что им могли предложить.
Роналдо пришлось отвернуться. Он не мог позволить себе чем-либо делиться, а если бы и мог, то, остановившись, стал бы мишенью. Ему нужно было думать о безопасности семьи, иначе они тоже рисковали оказаться на обочине дороги.
Звуки пальбы заставили его сконцентрироваться.
– Это выстрелы? – спросила Елена.
Моника открыла глаза.
– Пригнитесь, – сказал Роналдо.
Он встретил взгляд жены в зеркале заднего вида – впервые за это утро, – но это был не тот удрученный взгляд, который он ожидал увидеть. На ее лице вновь отразился ужас.
По обе стороны дороги слышались крики. Справа, недалеко от их бампера женщина упала на землю, и бегущая толпа тотчас затоптала ее.
– Боже, – прошептала Елена, прикрыв рот рукой.
