– Не сегодня, – ответил Антонио.
– Тогда почему мы уехали из дома? – спросил Марко. – Мне там так нравилось.
– Там сейчас небезопасно, – сказал Рафф.
Марко прикусил нижнюю губу и взглянул на мать.
– Все будет хорошо, – заверила Лючия самым успокаивающим голосом, на какой только была способна.
Она всегда ему потакала, всегда с ним нянчилась, но это было не то, что требовалось мальчику. Мир, в котором они жили, пожирал слабых и ковырялся их косточками у себя в зубах.
Антонио нужно было закалить сына, если он хотел, чтобы Марко пережил то, что ждало их в будущем.
– Вот черт, вы только посмотрите на это, – сказал Желтохвост и указал на поле с сотнями разноцветных палаток. На виду не было ни души.
Копы старались делать свою работу, занимаясь эвакуацией и размещением беженцев. Обычно Антонио питал к полиции ненависть, но сейчас проникся уважением к тем, кто не бросил работу перед лицом опасности.
«Субурбан» впереди вильнул, чтобы не сбить женщину, которая пыталась перейти улицу, но едва не наехал на другого пешехода. Тот едва успел отскочить.
– Тупые придурки, – пробормотал Лино.
– Спокойно, – сказал Антонио. – Время у нас есть.
– Крисси тот еще лихач, – добавил Лино.
Колонна летела сквозь трафик на скорости пятьдесят миль в час, но на дорогу выезжало все больше машин. Лино все время косился в зеркало заднего вида, и Антонио спросил:
– В чем дело?
– Возможно, за нами хвост, – пробормотал Лино.
Антонио посмотрел в боковое зеркало и увидел, как красная машина обгоняет другую, чтобы оказаться позади «Субурбана». Водитель и пассажир были в майках и солнцезащитных очках. Их руки, шеи и лысые головы покрывали татуировки.
Вещей у них, похоже, не было ни в багажнике, ни на крыше. Эти ребята явно не были беженцами.
Эти сукины дети ждали, когда он выберется из дома, чтобы нанести удар. Чувствуя, как сжимается сердце, Антонио спокойно приказал:
– Газуй, Лино.
«Субурбан» перед ними вырулил на левую полосу, но когда Лино попытался пристроиться за ним, машина впереди его подрезала.
– Figlio di gran puttana
[67], – прорычал Лино.
Остальные машины Моретти устремились в более плотный трафик впереди.
Антонио повернулся к заднему сиденью. Ему не хотелось пугать сына и жену, но выхода не было.
– Лючия, Марко, я хочу, чтобы вы оба легли на пол, хорошо?
– Что?! – ахнула Лючия.
Марко быстро заморгал:
– Зачем, пап?
– Просто делайте, что говорю. – Антонио кивнул Желтохвосту, тот вынул пистолет из кобуры на поясе и снял с предохранителя. Рафф помог Лючии и Марко устроиться на полу и тоже взял оружие на изготовку.
– Дай мне рацию, – сказал Антонио.
Лино протянул ее Антонио.
Но прежде чем он успел связаться с Кристофером, красная машина прибавила газу.
– Всем лечь! – крикнул Лино.
Он вывернул руль вправо, не давая красной машине поравняться с ними на обочине. Раздался скрежет металла, вдоль ограждения посыпались искры.
Водитель сбросил скорость и стал перестраиваться в левую полосу, чтобы обойти их оттуда.
– Желтохвост, убери их! – крикнул Антонио.
Желтохвост высунул пистолет из окна, целясь в покрышки. Однако водитель снова ударил по тормозам, так что обе пули пришлись мимо.
Пассажир поднял «Узи» и выстрелил в ответ, разбив в «Субурбане» заднее окно.
Лино резко затормозил, а рыжий пикап вильнул в сторону и остановился перед ними. Водитель открыл огонь из дробовика, пули превратили лобовое стекло в паутину и застряли в спинке заднего сиденья.
Подголовник Антонио оказался пробит. Рафф прикрывал Марко и Лючию своим телом, те кричали от ужаса.
– Увози нас отсюда! – рявкнул Антонио Лино.
Еще один шквал выстрелов обрушился на «Субурбан» сзади. Антонио мог только молиться, чтобы никого не задело.
– ЕЗЖАЙ! – крикнул он.
Сдав назад, Лино отъехал от двух вставших на дороге машин.
Из пикапа выскочили трое бойцов и принялись стрелять из штурмовых винтовок.
Антонио видел, что его жена и сын лежат на полу, под Раффом, у которого вся спина и голова были усыпаны кусками безосколочного стекла.
– Да пошел ты! – крикнул Желтохвост и выстрелил в парня с «Узи», дважды попав ему в грудь. Тот рухнул на асфальт.
– ДАВАЙ ЕЗЖАЙ ВПЕРЕД! – крикнул Антонио, вскинул винтовку, прицеливаясь, и в этот момент другая машина врезалась во внедорожник сбоку. Ремень безопасности вонзился ему в грудь, а воздушная подушка оказалась прямо перед лицом. Салон заполнил дым и запах пороха.
Антонио чувствовал, как из носа хлещет кровь, и слышал приглушенные стоны и крики родных. Сквозь пелену в глазах он увидел Лино, приникшего к двери с кровоточащей раной на лбу. Рация, валявшаяся на полу, трещала рядом с M4, который Антонио выронил при столкновении.
Когда люди окружили их «Субурбан», Антонио потянулся за оружием, но сумел лишь коснуться рукоятки кончиками пальцев, отодвинув автомат еще дальше.
Он сумел повернуться, чтобы увидеть Лючию и Марко – те лежали на полу, но дышали. Желтохвост лежал там же, прикрывая их тела своим. Рафф был либо мертв, либо без сознания после того, как ударился о дверь.
В заднюю дверь снова начали стрелять.
– Не вставайте, – пробормотал Антонио, отстегнул ремень и, кашляя, снова потянулся за автоматом.
Сквозь завесу дыма он разглядел человека, подошедшего к водительской двери. Приклад пробил стекло, и рука открыла дверь. Бандит схватил обмякшее тело Лино и приставил зазубренное лезвие к его шее.
Антонио наконец нащупал оружие, и в этот момент открылась дверь. Его схватили за пиджак и выхватили автомат, а потом ему так сильно сжали горло, что он не мог вздохнуть.
Еще двое стянули Желтохвоста с заднего сиденья, оторвав его от Марко с Лючией.
Антонио попытался закричать, но мускулистая рука перекрыла ему воздух.
– Антонио Моретти, – произнес низкий голос с испанским акцентом, – ну и тупой же ты hombre
[68].
Он в ужасе смотрел, как его жену, а потом и сына вытаскивают из машины.
– Напрасно ты влез на мою территорию. Ваш человек все мне рассказал про вас – крыс-макаронников.
Что-то ударилось о приборную панель и покатилось по полу. Антонио посмотрел вниз и увидел отрезанную голову. Рот и глаза были зашиты, но он узнал седые волосы Джона Речелли, их пропавшего солдата.
