– Согласен, – сказал Кармин. – Пора покончить с этими мудаками.
– Полностью согласен, – сказал Желтохвост, – но пока нам мало что известно об их деятельности: сколько у них людей, какие территории они контролируют. Мы лишь знаем, что они занимаются наркотиками и пытались нас убить.
– Поэтому твоя работа так важна, – сказал Антонио, глядя на Винни. – Ты узнаешь, кто наши враги, и сольешь нужную информацию нужным копам.
– И заведешь друзей, – сказал Кристофер. – Мы хотим знать каждого продажного копа, чтобы посадить их на зарплату.
– Я встречался с капитаном Брайаном Стоуном, – сказал Винни, – но пока не уверен, что он мне доверяет, даже после всех его расспросов.
– Ты не сидишь в тюрьме вместе с Вито, значит, все нормально, – сказал Антонио. – Ты послужишь Стоуну, завоюешь его доверие и дашь ему информацию, которая принесет пользу твоей семье.
– Я к вашим услугам, дон Антонио, – ответил Винни.
– Мне это совсем не нравится, – сказал Фрэнки, жуя спичку. – Без обид, дон Антонио, но с каких пор мы стали крысами?
Антонио прищурился, глядя на солдата. От такого вопиющего неуважения, особенно в присутствии Лючии, он впадал в ярость. Ему хотелось поджечь спичку во рту у Фрэнки, но и это принесло бы ему лишь временное удовлетворение.
– Должен вновь согласиться с Фрэнки, – вмешался Кармин. – Мы работали с копами в Неаполе, но никто из наших никогда не служил в полиции. Что, если Винни провалится? Что, если наведет их на нас?
Антонио подошел к окну, кипя от гнева.
– Как бы Лос-Анджелес ни был похож на Неаполь, он все равно другой и Неаполем никогда не станет, – сказал он. – Военные и городская полиция закончат преследовать АВП и переключат внимание на банды. И это представляет опасность и для нас. Нам необходим кто-то внутри, и Винни как раз годится для такой работы.
Рафф – обычно неразговорчивый – кивнул:
– Думаю, это даст нам огромное преимущество, дон Антонио. Я с вами.
– Винни не самая яркая звезда на небе, – пробормотал Желтохвост, ухмыльнулся и ткнул себя большим пальцем в грудь. – Это, конечно, должен быть я. Но он больше подходит, потому что в меня уже пять раз стреляли.
Кое-кто усмехнулся, даже Лючия улыбнулась, но Кармин и Фрэнки неодобрительно нахмурились.
– Я уже принял решение, и мы пойдем этим путем. Винни вступит в полицию. А пока, так как очевидно, что мы не можем сбывать товар, пока не очистят улицы, я хочу, чтобы все сосредоточились на поиске Эстебана Веги и его брата. Справитесь? – спросил Антонио, взглянув по очереди на Кармина и Фрэнки.
Оба кивнули.
– Хорошо. Тогда убирайтесь отсюда и займитесь чем-то полезным. – Антонио указал на дверь, не сводя взгляда с двух угрюмых убийц. – Вин, Кристофер, задержитесь на пару минут.
Кармин, Фрэнки, Рафф и Желтохвост вышли, прикрыв за собой дверь.
– Хочешь сам сказать ему или мне это сделать? – спросил Антонио у Кристофера.
– Что? – не понял Винни.
– Тебе больше нельзя жить здесь, – сказал Кристофер. – Мы не можем допустить, чтобы копы выявили твою связь с семьей. Как только выходить наружу станет безопасно, тебе придется найти другое место. Мы уже поговорили с Доберманом. Он пойдет с тобой.
Винни почесал темную щетину.
– Как я уже сказал, я к вашим услугам, дон Антонио.
– Итак, продолжим, – сказал Антонио. – Мне не нравится, как Кармин и Фрэнки со мной разговаривали. Их неуважение проявляется все сильнее.
– Они застряли в прошлом, – заметила Лючия. – Сейчас все меняется. Ты это нам показал.
– Она права, – поддержал Кристофер. – Мне жаль, что я в тебе сомневался, брат. Ты чертовски хорошо поработал, чтобы привести нас к тому, что у нас есть сейчас.
– Может, вам стоить назначить капо вместо Кармина кого-нибудь помоложе, например Лино, – высказался Винни, подняв руку. – Это просто предложение, дон Антонио. Вы король и знаете, как будет лучше.
Антонио повернулся к окну, раздумывая над идеей племянника. Винни был еще молод и многого не знал.
– Я еще не король, – сказал Антонио.
Взглянув на город, Антонио вспомнил слова Эстебана Веги, сказанные им во время нападения на шоссе.
– В Городе ангелов может быть только один король, – сказал Антонио. – И его фамилия будет Моретти.
– 20 –
«Жителям округа Лос-Анджелес разрешено покинуть убежища!»
В переполненном школьном спортзале раздались аплодисменты. Сотни беженцев собрались здесь послушать новости из работающего на батарейках радиоприемника, который электрик подключил к школьным громкоговорителям.
Дом вздохнул с облегчением и обнял маму и сестру.
– Прошу тишины! – обратился к толпе комендор Маркс.
Шум стих, и радио переключили на частоту специального оповещения при чрезвычайных ситуациях. Монотонный голос перечислял округа Калифорнии и уровни радиоактивного загрязнения каждого из них.
Наступила полная тишина, когда объявили, что в округе Санта-Барбара уровень радиации признан одним из самых высоких. В тишине кто-то несколько раз кашлянул, а потом диктор подтвердил то, о чем было сказано в новостях.
Спустя почти две недели после ядерного взрыва в девяноста милях от эпицентра уровень радиации в Лос-Анджелесе снизился настолько, что можно было без риска заражения выходить на улицу.
– Значит, я опять пойду в школу? – спросила Моника.
– Скоро, – сказала Елена и, обняв детей, улыбнулась впервые за время, проведенное в убежище.
Люди обнимались, поздравляли друг друга и смеялись. Толпа понемногу рассеивалась.
– С нами все будет хорошо, – сказала Елена. – Теперь все наладится.
– Обещаешь? – спросила Моника.
Елена взглянула на сына, и Доминик кивнул. Ему было приятно видеть оптимизм матери, видеть ее улыбку. Возможно, она наконец выйдет из депрессии и станет прежней. Он снова почувствовал ее силу – и это был хороший знак.
– Так, внимание, – сказал Маркс. – Вы можете расходиться по домам. Но не забывайте, что вам все равно нужно носить маски, чтобы в легкие не попадала пыль. Угроза радиации снизилась, но не исчезла совсем. У выходов стоят коробки с респираторами N95. Возьмите по одному, но только одному на каждого члена семьи. Иначе всем не хватит.
– Спасибо! – выкрикнули из толпы.
Кто-то захлопал. Потом кто-то еще. К аплодисментам присоединялось все больше людей, и уже через несколько секунд, хлопали и кричали почти все.
Доминик отыскал глазами героев, благодаря которым всем этим людям хватило провизии, чтобы выжить здесь.
Беттис, Зубчик и Роналдо стояли у выхода, избегая оваций. Они рисковали жизнью из чувства долга.
