Они не попрощались, не пожелали друг другу удачи. Просто оборвали разговор и все.
Лось смотрел вслед брату.
– Он просто расстроен, – сказал он. – Не принимай это на свой счет, Дом.
– Я и не принимаю. Без обид.
Лось завел машину, и они поехали в участок. Доминик проверил свое табельное оружие – «Глок» девятнадцатого калибра. Значка у него еще не было, но ношение оружия было обязательным для стажировки, на которую его приняли.
Когда они заступили на дежурство, полсмены уже прошло.
Доминик взглянул на друга:
– Уверен, что ты в порядке и готов сегодня работать? – спросил он.
– Я буду в порядке, когда похороню уродов, которые убили моих родителей.
Послеполуденное солнце накаляло атмосферу, и вызовов становилось все больше. Не сводя глаз с дороги, Лось объяснил, как правильно сортировать их по очередности.
– Иногда приходится выезжать на перестрелку вместо нападения с ножом, – сказал он. – Это зависит от того, где находишься, но вообще принцип в том, что сначала нужно заниматься наибольшей угрозой.
Время летело быстро. Они выехали на несколько нападений, ограбление, пожар и перестрелку. В четыре часа поступило сообщение о стрельбе в лагере беженцев в «Дауни Променад Молл».
– Великолепно, – сказал Лось. – Мне это место не нравилось даже в качестве торгового центра, а сейчас там вообще кошмарно.
Он включил сирену и вдавил педаль газа в пол.
При виде торгового центра сердце Доминика заколотилось. После ядерной атаки многие жители Дауни перебрались именно сюда. Теперь все вокруг было занято спальными мешками и раскладушками.
Палаток больше не было – их убрали из-за радиоактивного загрязнения. Вместо них стояли десятки трейлеров ФЕМА и грузовики гуманитарной помощи, на которых привозили продукты.
– Вот и наша проблема, – сказал Лось.
Вокруг трейлеров поставили заграждения, но вокруг них по всему периметру толпились люди.
– У нас тут потенциальный мятеж, – сказал Лось. – Не отставай.
Доминик забеспокоился. К такому его не готовили, и Лось заметил его волнение.
– Не переживай, чувак, я рядом, – сказал он. – Зато многому научишься!
Лось припарковался рядом с двумя другими полицейскими машинами, которые тоже только что подъехали. Он взял дробовик и поздоровался с шестью копами, прибывшими на вызов.
С виду они были подготовлены лучше, в защитной экипировке и с винтовками AR-15. Один из них, патрульный сержант, был вооружен автоматом M4.
– Там двое наших ребят, и один из них ранен, – сказал сержант. – Основная задача – вытащить их из этой орды.
Орда, о которой он говорил, представляла собой три сотни разъяренных беженцев, окруживших забор. Несколько гуманитарных работников взобрались на крышу трейлера и кричали людям, чтобы те отступили, а на земле у машины лежал один из двух копов, следивших за распределением продовольствия.
– Сохраняйте спокойствие, – сказал патрульный сержант при приближении к толпе.
Лось или не расслышал приказа, или не собирался его выполнять. Он поднял дробовик и выстрелил в воздух. Все вокруг замерли.
Сотни лиц повернулись к ним, все полицейские остановились – даже патрульный сержант с автоматом на изготовку. Но Лось шагал дальше, и Доминик держался рядом, не отрывая руки от кобуры с пистолетом.
– Все назад, вашу мать! – крикнул Лось.
Из толпы послышались проклятия и расистские ругательства.
«Сегодня неподходящий день, чтобы его злить», – подумал Доминик.
– Не против, если я тоже кое-что скажу? – спросил он.
Лось пожал необъятными плечами:
– Валяй.
Они остановились в сотне футов от толпы, и Доминик вспомнил то, что говорил ему когда-то тренер по борьбе об уличных стычках.
«Борись с гневом сочувствием. А если не получится, убедись, что ты разгневан сильнее, чем противник».
И еще вспомнил то, что отец сказал ему в лесу, когда бандиты напали на Елену.
«Иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться».
Доминик обратился к толпе уверенным тоном полицейского:
– Сегодня мы с другом похоронили его родителей, и нам очень не хочется, чтобы все снова закончилось похоронами.
Он сделал паузу, давая им время подумать.
– Я знаю, что вы голодны. Знаю, что вы злитесь. Я тоже. Но мы здесь для того, чтобы вам помочь, и нам нужно, чтобы вы расступились и позволили оказать медицинскую помощь нашему товарищу. А потом вам выдадут продукты в установленном порядке. Хорошо?
– Коп убил моего брата! – выкрикнули из толпы.
– Полицейские подонки избили моего дядю! – поддержал другой беженец.
Лось взглянул на друга, устало качая головой, будто со словами: «Я же говорил».
– Вы имеете полное право злиться, – сказал Дом. – Но мы вам не враги. Более того, мы стали мишенью за то, что пытаемся помочь вам. На нас охотятся бандиты. Просто не мешайте нам оказывать вам помощь, и тогда мы сможем заняться действительно плохими людьми.
Толпа почти затихла, слышался лишь приглушенный ропот. На них смотрели отчаянные, полубезумные глаза. Многие из беженцев потеряли семизначные зарплаты и банковские счета и не могли радоваться новому образу жизни.
Наконец молчание нарушила одна из женщин.
– Дайте им шанс! – крикнула она.
Лось снова взглянул на Дома.
– Пропустите их! – раздался выкрик.
Люди у заграждения потеснились. Лось дал знак остальным копам оставаться на месте, и те послушались. Даже патрульный сержант с неохотой опустил оружие. Он был молод, лет двадцати пяти, и, казалось, не возражал против того, чтобы Дом и Лось взяли ситуацию в свои руки. Друзья шагнули в проход посреди толпы.
– Соболезную из-за родителей.
Мальчик не старше десяти лет смотрел на Лося, пробиравшегося вперед, и Лось кивнул ему в ответ.
Гуманитарные работники и сотрудники ФЕМА спустились с крыши трейлера на землю, где раненым полицейским уже занимались двое медиков. Второй коп все еще целился в толпу. Его руки дрожали.
– Спокойно, – сказал Доминик.
– Все назад, – велел Лось людям у заграждений.
Толпа отступила еще. Когда рядом с заграждениями стало свободно, соцработник впустил полицейских внутрь.
Лось подозвал жестом патрульного сержанта, и они с напарником подбежали к раненому, лежащему у трейлера.
Молодого полицейского сильно ударили по голове кирпичом. Второго били в спину и в грудь. Он хромал, держась за бок.
