И теперь все это происходило в Лос-Анджелесе, так же как в Южной Америке, и часть полицейских в этом участвовала.
Винни не знал подробностей, ему было известно лишь то, что Бест сотрудничал с семьей Вега и другими бандами, чтобы извлечь выгоду из творящегося хаоса. Но Винни пока не мог выяснить, на ком замыкалась цепочка взяток. А дону Антонио было очень важно знать, был ли капитан Стоун здесь главным, или шеф Даймонд тоже был подкуплен кланом Вега.
Винни понимал, что оказался между двумя мирами – гангстеров и копов. Он не был ни посвященным, ни штатным полицейским. Но это должно было очень скоро измениться.
– Нейт, идем, – позвал его Бест.
Винни вышел с парковки на дорожку, огибавшую место преступления. Даймонд с охраной шагал впереди и ненадолго задержался, чтобы посмотреть, как на землю опускали последнее тело.
Они поднялись на холм, и Винни увидел, что стройка была не совсем заброшена. Краны, бульдозеры и прочее тяжелое оборудование явно недавно использовали. Даймонд и его люди рассматривали стройплощадку, и Винни прислушался к их разговору.
– «Крипс» прислали нам предупреждение, что это их территория, – сказал один из полицейских.
– Я тоже пошлю им предупреждение, – пробасил Даймонд. – Недвижимость сейчас самое важное вложение в будущее. Мы не можем позволить им себя запугать. Мы должны быть сильными.
Он повернулся и пошел назад – к месту преступления. Охранники следовали за ним.
– Какого черта мы здесь делаем? – спросил Дарвин.
– Видимо, сейчас мы получим новые распоряжения, – ответил Бест. – Но если честно, не знаю.
– Почему шеф сказал, что это место самое важное? – спросил Винни.
– Помалкивал бы ты, малыш, – отозвался Бест. – Это вообще-то один из четырех самых крупных федеральных проектов, о которых мэр и шеф полиции ведут переговоры с новым правительством. Здесь будут жить два миллиона человек.
– А куда, по-твоему, денутся все беженцы и обездоленные? – спросил Дарвин.
– На следующей неделе шеф с мэром анонсируют этот проект, – сказал Бест.
Винни сглотнул ком в горле и живо представил себе социальное жилье, которое здесь вскоре появится и, как и его дядя с отцом, увидел возможную прибыль. Он должен был сообщить эту новость дону Антонио.
Грядущая городская война будет не за лагеря беженцев. Кто будет контролировать социальное жилье – тот и станет королем.
– Эй, Нейтан, – послышался голос.
Бест с Дарвином повернулись к приближавшейся команде шефа Даймонда. Шеф шел в середине, держа руку на кобуре пистолета.
Он был крупнее, чем казался издали, широкоплечим и мускулистым. Он хмурился, прищурив глаза.
– Ты Нейтан Сарконе? – спросил Даймонд.
Винни кивнул:
– Да, сэр.
– А чем дело? – спросил Бест.
– Я вызвал тебя сюда потому, – ответил Даймонд сержанту, – что у тебя завелась крыса, Бест.
Он вынул из кобуры пистолет и кивнул охранникам, которые окружили группу Беста. Винни, как мог, старался выглядеть спокойным.
– Вот этот ублюдок, – сказал Даймонд, поднял пистолет и направил его на Винни.
– Я не крыса, сэр, – сказал Винни, стараясь, чтобы губы не дрожали. – Я работаю с сержантом Бестом уже три недели и приношу важную информацию о бандах.
– Ну да, конечно, – сказал Даймонд. – Но в чьих интересах ты ее приносишь? Вот вопрос.
Бест поднял руку.
– Здесь, должно быть, какая-то ошибка, шеф. Это Нейтан Сарконе, племянник Энцо Сарконе.
– Нет, – возразил Даймонд. – Настоящий Нейтан Сарконе был найден мертвым сегодня утром. – Даймонд шагнул к Винни. – Так что вопрос в том, кто ты, мать твою, такой?
Винни открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Кто-то пнул его сзади по ногам, он не успел он среагировать и упал на колени прямо перед шефом Даймондом.
Шеф перевел взгляд на трупы, которые паковали в мешки и грузили в две машины скорой помощи, спрятал пистолет в кобуру и снова посмотрел на пленника.
Винни удалось отпрянуть и смягчить удар шефа в висок. Но он все равно рухнул на землю, из глаз посыпались искры.
Возможно, Винни все же предстояло узнать, где они держат Вито. Если, конечно, Даймонд не убьет его раньше.
– 23 –
После нескольких недель, проведенных на восточной границе города, «Пустынных змей» наконец перебросили в порт Лос-Анджелеса.
Роналдо хотелось думать, что он готов к новому назначению. Они уже повоевали с мародерами, искавшими ценности в брошенных домах и помогали беженцам, пострадавшим от отравления радиацией. Видя столько страданий и жестокости, он ожесточился. Особенно после смерти девушки, изнасилованной в поезде. Проведя с ней последние часы ее жизни, он утвердился в своем мнении о том, что иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться.
Только так можно было победить жалких подонков, которые пытались воспользоваться апокалипсисом, – тех, кто изнасиловал и убил ее сестру и, в конечном итоге, ее саму. И тех бандитов, которые охотились на полицейских.
Видя, на что порой способны люди, он спрашивал себя, можно ли сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти страну. Но, черт возьми, он даже не был уверен, что еще можно спасти Лос-Анджелес.
В горячих точках за границей он видел много ужасного, но то, что творилось здесь, было гораздо хуже. Но прекращать борьбу он не собирался, как не собирались и другие военные и полицейские.
Совместными усилиями они давали отпор силам зла в городе и за его пределами. Граница западнее Анахайма теперь тянулась от национального заповедника Анджелес на юг до самого государственного парка Чино-Хиллз.
На всех крупных автомобильных развязках вокруг города были оборудованы контрольно-пропускные пункты, где дежурили заместители шерифа. Другие въезды были забаррикадированы брошенными автомобилями и обломками разрушенных строений.
Роналдо прислонился спиной к грузовому контейнеру. Над островом Терминал кричали чайки, надеясь найти где-нибудь рыбью голову или хоть что-нибудь съедобное.
Гавань пропахла гниющей рыбой. Вокруг лежало бесчисленное множество выброшенных на берег морских животных, погибших от радиации. Среди них были и дельфины, и морские львы.
– И долго еще нам тут изображать сиделок? – спросил Зубчик. – Вонища, как в самом дешевом борделе.
Беттис тяжело вздохнул, Маркс устало покачал головой.
– Зубчик, можешь заткнуться? – спросил Роналдо. – Неужели нельзя просто делать свою работу и не ныть хотя бы один день? И, кстати, сколько дешевых борделей ты успел обойти?
Зубчик пытался разобраться со своим респиратором.
– Эти новые штуковины – полный отстой.
