Беран повернулся к кулисам, откуда вышел еще один человек. На нем была парадная полицейская форма, вплоть до белых перчаток и фуражки.
– Поэтому я попросил присоединиться к нам шефа полиции Даймонда, чтобы он рассказал о своем плане противодействия бандам, – сказал Беран. – Прошу вместе со мной поприветствовать этого бравого солдата, который денно и нощно борется за то, чтобы обезопасить наш город и наши семьи.
Шеф пожал мэру руку и прошел к трибуне.
Антонио следил за ним, как ястреб за кроликом. По сведениям, добытым Винни, шеф не был в доле. Он действительно делал все для борьбы с бандами. Капитан Стоун, а не шеф получал деньги от Эстебана Веги.
– Всем добрый вечер. Как вам известно, я шеф Даймонд. Я служу в полиции Лос-Анджелеса уже двадцать лет и из них четыре в должности шефа. Когда я вступал в нее, я пообещал гражданам города, что за год сокращу уровень бандитизма вдвое, и я рад сообщить, что нам это действительно удалось. И тут началась война.
Толпа сидела в жутковатом безмолвии.
– По мере того, как рушилась экономика и по всем Соединенным Штатам велись бои, банды вновь выползли из нор и попытались уничтожить наше общество! – гневно воскликнул Даймонд. – Сегодня я даю вам новое обещание: мы раздавим этих тараканов и отправим их обратно в их норы, причем навсегда.
Зрители захлопали, и Антонио коварно усмехнулся. Даймонд был, конечно, храбрым парнем, но вместе с тем и тупым. Будь он хоть немного умнее, он сотрудничал бы с бандами, вместо того чтобы пытаться уничтожить врага, который был ему не по зубам.
Он должен был знать, что тараканы – одни из самых живучих существ на планете.
Но, похоже, он не знал.
– Мои сотрудники докладывают, что численность банд вдвое превышает численность полиции, – продолжал Даймонд с горячностью. – Но у нас есть то, чего нет у них. У нас есть честь!
Публика зааплодировала, и многие снова вскочили со своих мест. Через секунду на ногах были все, даже сам Антонио. Он внимательно вслушивался, гадая, как далеко зайдет Даймонд в своем краснобайстве, прежде чем грянет грандиозный финал.
– Мы ведем набор новых сотрудников, и я попрошу вас рассказать в своих общинах, что нас им не запугать. Что мы не сдадимся. Что мы не…
Это случилось быстрее, чем ожидал Антонио. И он уже открыто ухмылялся, когда фуражка Даймонда взлетела на воздух вместе с куском его черепа и скальпа.
Прежде чем кто-нибудь успел понять, что происходит, прогремело еще два выстрела. Пули попали Даймонду в спину и в плечо. Падая, он неловко повернулся, и четвертый – последний – выстрел задел его локоть.
Зрители закричали от ужаса. Сцену заполнили копы с оружием на изготовку, выискивая стрелка и вызывая по рации своих коллег со склона холма.
Здесь была и полиция Лос-Анджелеса, и управление шерифа, и они, несомненно, должны были заняться поисками убийцы. Но найти его они не могли – по крайней мере, настоящего убийцу. Кармин был хорошо обученным снайпером, слишком умным, чтобы попасться. Он должен был сбежать через лесок, оставив оружие рядом с телом недавно убитого солдата Веги, которого Антонио держал в подвале своей новой крепости.
Антонио надеялся, что братья Веги были где-то здесь. Вскоре каждый коп в городе будет охотиться на человека, приказавшего убить героя-полицейского.
– Мы только что развязали новую войну, – прошептал Кристофер.
Антонио смотрел на полицейских, столпившихся вокруг обмякшего тела Даймонда. К нему спешила и команда медиков. Кристофер встал и указал подбородком на выход. Пора было уходить.
Антонио задержался на мгновение, следя за действиями парамедиков. Каким-то образом, вопреки всему, Даймонд был еще жив. Но выжить после таких ран было невозможно, а это значило, что скоро у полиции появится новый шеф. И на этот раз он будет у семьи Моретти в кармане.
– 24 –
Доминик вздрогнул, увидев сестру мирно спящей на раскладушке в бывшем школьном кабинете истории. Она уснула с открытой книгой в руках.
Он не хотел уходить не попрощавшись, зная, что, возможно, видит ее в последний раз. Но у него, как и у его отца, были обязанности.
Доминик наклонился, осторожно поцеловал ее в лоб, повернулся к матери, и они тихонько вышли из класса в коридор.
– Я вернусь, – сказал Доминик. – Не волнуйся.
Елена всхлипнула, едва сдерживая слезы.
– Доминик, – прошептала она, словно не зная, что сказать. Она обняла его и притянула к себе: – Я столько раз видела, как твой отец уходит воевать, а теперь должна смотреть, как уходишь ты.
– Со мной все будет в порядке, – заверил Дом, обнимая ее в ответ. – Я умею сражаться, и я обязан это делать. Я должен вас защищать.
В коридоре дежурили трое ополченцев с винтовками и дробовиками. Здесь оставалось достаточно людей, призванных защищать его родных, пока их с отцом не будет рядом. Кроме того, основные бои велись сейчас в центре города, куда и было направлено подразделение его отца.
– Я вернусь, как только смогу, – сказал Доминик. – Я люблю тебя, мам.
Две слезинки скатились по ее щекам, но больше слез не было, словно она запретила себе плакать.
– Я тоже тебя люблю, – ответила она, смахнув слезы. – Прошу, пожалуйста, будь осторожен.
Он кивнул и поспешил к выходу, остановившись, чтобы сказать охранникам, чтобы делали свою чертову работу и оставались на посту, несмотря ни на что.
Через полчаса они с Лосем и Камиллой уже были на парковке перед зданием полиции Дауни. Стояла предрассветная прохлада. Вокруг было множество других копов и добровольцев. Вскоре им предстояло сесть в автобусы, которые отвезут их сражаться.
Двадцать один полицейский погиб в Центральном Лос-Анджелесе, девятеро в Анахайме, четверо в Лонг-Бич, десятеро в Санта-Монике. И еще девятнадцать в Комптоне.
И это только за прошедшую ночь. Не считая гражданских.
После убийства шефа Даймонда и его злобного обещания прогнать их с улиц и раздавить, как насекомых, бандиты совсем распоясались. После его смерти полиция Лос-Анджелеса объявила бандам тотальную войну, а те ответили формированием небольших армий, укреплением позиций и взятием заложников.
Это были паразиты, которые заражали все вокруг – лагеря беженцев, городские кварталы и, без сомнения, саму полицию.
Доминик чувствовал, что обязан остановить распространение этой болезни прежде, чем станет слишком поздно и для города, и для его семьи.
Он заканчивал надевать защитную экипировку, когда подъехал первый автобус. Он видел страх в глазах других копов. И сам тоже боялся.
Это был не просто обычный день, когда они с Лосем патрулировали улицы. Теперь полиция Лос-Анджелеса отправлялась на войну.
Доминик сел рядом с лучшим другом, а Камилла – через проход от них. Она положила шлем на соседнее сиденье и проверила выданную ей винтовку AR-15.
