– Сержант, – тихо позвал Зубчик с другого края крыши. И жестами показал, что бандиты будут в зоне поражения через тридцать секунд.
Роналдо снова взглянул в прицел, но гангстеров не увидел.
– Куда они, черт возьми, делись?..
– Что происходит? – спросил Доминик.
Вдруг из разбитого окна вылетело тело. За ним еще одно, без рубашки, головой вниз.
– Казнят, – прошептал Зубчик.
Доминик побежал помочь, а остальные начали обстреливать подкрепление F-13. Морпехи и копы, оставшиеся на улице, тоже вступили в перестрелку.
Роналдо выбрал двоих. Парень без футболки потянулся за пистолетом на поясе. Роналдо нажал на курок, cвалив его выстрелом в позвоночник.
Второй обернулся на него, но Роналдо дослал еще патрон, прицелился и выстрелил, попав ему в шею.
Огонь сполохами освещал классы. Роналдо искал цели, но не мог понять в этом хаосе, кто есть кто.
Бой на улице продолжался, звуки выстрелов перемежались криками. Роналдо не сводил взгляда с окна, держа палец на крючке, выжидая. И расслабился, когда увидел крупного мужчину, перелезавшего через парты.
Парень помог еще двоим перебраться через столы, которые блокировали дверь.
Это были копы.
Он рассмотрел в прицел лицо здоровяка, который разбрасывал врагов, как тряпичных кукол.
– Доминик, – позвал Роналдо. – Дом, тебе нужно это видеть.
Доминик подбежал, тяжело дыша.
– Мы убрали тех мудаков, – сообщил он.
Роналдо вместо ответа передал сыну винтовку.
– Взгляни-ка.
Доминик взял оружие, а Роналдо пересек крышу, чтобы взглянуть на развернувшуюся внизу бойню. Все бандиты лежали, некоторые еще шевелились, а один молил о пощаде.
– Что будем с ними делать? – спросила Камилла.
Роналдо снял с плеча винтовку и прицелился в умолявшего.
– С этими чудовищами остается только одно, – сказал он и послал две пули в двоих бандитов, пытавшихся уползти. – Будем бороться со злом их же оружием.
Беттис и Зубчик смотрели на Роналдо. Он не видел их глаз за очками, но знал, что в них было осуждение. Ему было плевать. Гангстеры не заслуживали милосердия. Чем меньше их останется в городе – тем лучше.
– Лось! – выпалил Дом, подбегая. – Кам! Лось жив!
Роналдо смотрел, как юные полицейские обнялись на фоне тонкой полосы золотистого рассвета. В Городе ангелов наступал новый день, но борьба продолжалась.
Сквозь радиопомехи прорвался голос Маркса:
– Змей-два, возвращайтесь. Есть новости по поводу школы Дауни.
Роналдо напрягся:
– Что случилось? С моей семьей все в порядке?
Доминик взглянул на отца.
– Возвращайся сюда, Змей-два, – повторил Маркс.
– Скажи мне, в чем дело, – огрызнулся Роналдо.
– На школу, кажется, напали, – ответил Маркс. – Это все, что мне известно.
– Ты сейчас расскажешь нам, кто ты и на кого работаешь, – сказал грузный детектив, – или я сделаю так, чтобы ты больше никогда не смог ходить.
Винни сидел прикованный наручниками к стулу в комнате для допросов. Он находился под стражей в подвале полиции уже несколько дней, но копы были слишком заняты, чтобы тратить на него время. Пару часов назад это изменилось.
Двое копов, которые его допрашивали, были серьезнее предыдущих, и им надоело его молчание.
Тот, что задавал вопросы, был в рубашке и галстуке. Он был молод, не старше тридцати.
Второй детектив, лысый, за сорок, был вдвое шире. Он сидел в тенниске с эмблемой полиции Лос-Анджелеса, которая была ему маловата, – вероятно, чтобы продемонстрировать грудные мышцы и бицепсы.
Винни находил это забавным. Он не боялся этих парней. Они не были солдатами Веги или «Крипс». Они не стали бы сдирать с него кожу живьем или отрезать яйца и запихивать их ему в задницу.
Все, что они могли – держать его взаперти и задавать вопросы, на которые он мог не отвечать. Или врать.
Старший из детективов наклонился над ним, но Винни не сводил глаз с зеркала, гадая, кто стоит по ту сторону.
– Ты, может, думаешь, что мы обычные копы, как те, которые допрашивали тебя до этого, – тихо проговорил он. – Может, думаешь, я не смогу тебе навредить и усадить в инвалидное кресло.
– Ты ошибаешься, – сказал коп помоложе.
– Вы тратите время, – ответил Винни спокойно. – У вас ничего на меня нет, потому что я ни в чем не виноват. Я не сделал ничего плохого, если только ничего плохого не было в том, что я помогал сержанту Бесту и его группе. А это могло быть плохо в том случае, если вы, ребята, продались преступникам.
– Смешно, – сказал громила. – Но меня уже начинает утомлять это дерьмо.
Коп вскочил и, прежде чем Винни успел сгруппироваться, оглушил его ударом в правое ухо. Его окатило жгучей болью, но это было только начало. Стул под ним опрокинулся, левая щека приложилась к полу, а запястья за спиной вывернулись.
Боль пронзила руки и лицо.
Коп поднял его и усадил ровно.
Винни сморгнул слезы, а коп ухмыльнулся, показав сколотый передний зуб.
– Слушай, малыш, сейчас все не так, как было раньше, – сказал он. – Я, если захочу, могу избить тебя, как пиньяту
[77], пока у тебя кишки из задницы не вывалятся.
Молодой детектив встал и оперся ладонями о стол.
– Я уже видел, как он это делает. И это гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Поэтому спрашиваю еще раз: кто ты и на кого работаешь?
Винни собрал во рту слюну, ощутив металлический привкус, и плюнул в лицо копу, который его ударил.
– Моего нанимателя хотите, да?
Коп вытер кровавую слюну с лица, покачал головой и повернулся к своему напарнику, сидевшему за столом. Тот толкнул по столешнице какой-то серебристый предмет.
Винни проглотил кровь.
– Мой наниматель выпотрошит ваши тупые головы, как тыквы на Хеллоуин! – крикнул он.
– Да ну? – Лысый коп схватил со стола плоскогубцы.
– Пора поиграть в стоматолога, – сказал молодой детектив.
Оба подошли к нему, и Винни поежился. Копы блефовали. Они не могли этого сделать – все не настолько поменялось.
– Нет, – процедил Винни сквозь зубы, когда старший коп зашел ему за спину и попытался разомкнуть челюсти канцелярским ножом. Винни сопротивлялся, но через пару минут здоровяк залез плоскогубцами ему в рот.
