– Сиди смирно, не то и язык оттяпаю, придурок, – проворчал коп.
Он ухватился за резец, подергал его взад-вперед и с треском выдернул. Винни взвыл.
– Скажи, кто ты и на кого работаешь! – проорал коп с плоскогубцами.
– Да пошли вы! – крикнул в ответ Винни, чувствуя, как закипает ярость. По подбородку потекла кровь.
Дверь открылась, и вошел знакомый человек.
– Капитан Стоун, – сказал лысый, опуская плоскогубцы, словно подросток, пойманный с косяком.
– Эти ублюдки пытают меня, сэр, – сказал Винни. – Вы не можете, вы не…
Стоун подошел к нему.
Пару секунд Винни надеялся, что он расстегнет наручники. Но вместо этого Стоун ударил его в живот с такой силой, что стул Винни покачнулся. Он приготовился к очередному падению, но смягчить удара не смог.
Через некоторое время Винни очнулся от криков вдалеке. Он сел и поднес руку к голове – она была перевязана. Коснулся языком распухшей лунки в десне, где раньше был один из передних зубов.
Он оглядел бетонные стены, увидел металлический унитаз. На него хлынули воспоминания о допросе и событиях, которые к нему привели.
Свесив ноги с твердой плиты, которая служила кроватью, он встал босыми ногами на холодный пол и подошел к двери.
Выглянув в маленькое застекленное оконце, он увидел, как несколько полицейских выводили из камер заключенных, скованных наручниками.
Вскоре двое копов в защитной экипировке остановились перед его дверью и открыли ее.
– Назад! – крикнул один из них.
Винни поднял руки.
– Что происходит? – спросил он.
– Заткнись, мать твою, и делай, что говорим, – приказал другой.
– Ладно, остынь, чувак, – сказал Винни.
Его ударили дубинкой в живот. Он согнулся пополам, свирепо глядя на обидчика.
– Даже не думай, урод, – сказал коп. – А то я позабочусь, чтобы ты больше не смог никому в этой тюряге отсосать. – И хлопнул дубинкой себя по ладони.
– Сделай одолжение, – сказал Винни.
Коп занес дубинку, но второй его остановил:
– Слушай, нам пора.
– Руки за спину, – приказал охранник, опустив дубинку.
Винни повернулся, они надели на него наручники и вытолкнули из камеры.
В конце коридора открылась дверь в общий холл, где бурлила активная деятельность. Полицейские собирали бумаги и снаряжение. Складывалось впечатление, что они собирались покинуть здание.
– Что, черт возьми, происходит? – спросил Винни.
Ответом ему был тычок в бок. Его провели через недра здания полиции Лос-Анджелеса к подземной парковке, где ждала бронированная машина.
Других заключенных вокруг не было.
– Куда вы собираетесь меня везти? – спросил Винни.
Копы открыли заднюю дверь и запихнули его внутрь.
Машина тут же завелась и выехала по пандусу на улицу.
Винни – все еще в наручниках – старался успокоиться, но боль от травм подпитывала его тревогу. У него было дурное предчувствие, что его везут туда, где с ним могут сделать кое-что похуже, чем вырвать пару зубов.
Он лихорадочно перебирал в уме возможные варианты. И в тот момент, когда он добрался до действительно неприятных вещей, грохот выстрелов вернул его к реальности.
Машина резко свернула влево. Сквозь автомобильную броню Винни слышал звуки перестрелки, в том числе автоматные очереди.
И он наконец понял связь между внезапным завершением допроса и выстрелами на улице. На здание полиции напали. Но если так, то зачем было вывозить заключенных? Почему бы просто не оставить их в камерах и разбираться с гангстерами снаружи?
Машина прибавила скорость, пули звякали о броню.
Через несколько минут выстрелы стихли, и водитель сбросил газ.
Винни расслабился, прислонившись к бронированной перегородке. Если их опять обстреляют, металл защитит его. Пункт назначения – вот что его действительно беспокоило. Он не мог видеть, что происходит снаружи, и поэтому волновался еще сильнее. Однако судя по тишине снаружи, горячую зону они миновали.
Винни прикрыл глаза и подумал о матери – это всегда успокаивало. Он едва помнил ее лицо и голос, но помнил нежность и покой. И слова, которые она каждый вечер говорила ему перед сном:
– Я люблю тебя, милый мой ангелочек.
Ему захотелось улыбнуться, но он не успел. Теплые воспоминания улетучились, когда грузовик занесло и сразу же отбросило назад.
Винни почувствовал себя той самой пиньятой, в которую его грозился превратить громила-детектив. Его бросало из стороны в сторону внутри броневика, который перевернуло и по инерции понесло по дороге.
Он сильно ударился об пол, в глазах зарябило. Лежа на спине, он поморгал, глядя в потолок бронированного кузова.
И понял, что это был не потолок. Он лежал на потолке и смотрел на пол.
Снаружи загрохотали выстрелы. Раздался сдавленный крик.
Что-то громко ударилось о заднюю дверь, внутрь полетели искры. Пространство кузова заполнилось дымом. Он закашлялся и сощурил глаза, их защипало.
Послышался скрежет металла, и перед ним возник размытый силуэт человека с длинным ломом в руках. В салон хлынул слепящий свет.
– Не двигайся, я сниму с тебя наручники, – пробасил незнакомый голос.
Винни зажмурился от яркого утреннего солнца, и ему помогли выбраться из машины.
У обочины дымилась разбитая кабина фуры. Из нее спрыгнул человек в лыжной маске с автоматом M4. Раздались голоса, по бронемашине снова начали стрелять.
Рядом резко остановились два БМВ, из них выскочили люди в черной форме и респираторах.
– Быстрее! – крикнул один из них. – Военные на подходе!
Человек из фуры стянул маску, и Винни сквозь дым различил квадратную челюсть с седоватой эспаньолкой.
– Папа? – пробормотал он, щурясь.
Кристофер остановился, вскинул винтовку и выстрелил в раненого копа, который полз по тротуару.
– Залезай, – сказал солдат Моретти, помогая Винни обойти БМВ.
Следующим он увидел Вито с побитым, в синяках, лицом – тот сидел на переднем пассажирском сиденье. Винни пригнулся и сел на заднее сиденье.
Картинка сложилась. Нападение на здание полиции, перевозка заключенных – все было сделано для того, чтобы дать Моретти возможность освободить Винни.
– Доброе утро, – произнес спокойный голос. Дон Антонио расслабленно пил кофе. Он быстро оглядел Винни, протянул к нему руку и коснулся его щеки.
– Ты заговорил с мусорами?
Винни попытался ответить, но сумел лишь покачать головой.
