— Так вот в чем дело. И вы, значит, решили ей устроить такое испытание.
— Да. Я давно за ней следила, — бледно улыбнулась Цирцея, — Сначала проверила у Кратера. Потом поделилась с Арахной и Кастором и мы решили отправить ее в Разлом.
— Потому что ее А-способности могли стать нашим козырем, — добавил Кастор, — А если нет… то нет.
— Почему сразу не доложили мне?
— Видишь ли, Грэй, я не никогда не сталкивалась с подобным феноменом и была не совсем уверена, что права, — сказала Цирцея, — Ты был крайне занят, и к тому же…
— К тому же ты знала, что я никогда такого не разрешу!
— Да, Грэй, знала! — Цирцея гордо выпрямилась, — Я взяла ответственность на себя. И в итоге их всех сожрали Твари в Разломе! Думаешь, мне легко понимать, что, возможно, ошиблась и направила их на верную смерть?!
— Поисково-спасательная операция не закончена, — пробурчал Кастор, — Но шансов мало, иначе выжившие уже вышли бы на связь…
Я долго, очень долго пристально смотрел на Цирцею, пока она не задрожала, опустив голову. Опасность, исходящую от меня, сейчас почувствовали все — Арахна отвернулась, делая вид, что тщательно изучает голографическую проекцию Черной Луны, Кастор опустил голову на сжатые кулаки.
Они не знали, с чем они играли. Они не читали полного файла Луизы Шварца. Они не видели послание Шарда, показанное мне меркатором, и не знали, кто его прервал. Они не понимали, что Льдинка — не Лилит, глиф-обозначение для духов Грани, вселившихся в человеческое тело, а самый настоящий Даат, над происхождением которого ломали голову аниматурги Утопии, назвав ее появление необъяснимым “парадоксом Рашидова”.
Цирцея, конечно, была виновата и заслуживала сурового наказания. Как и Кастор, прекрасно знавший, но не предупредивший меня. Но виноват был и я — тем, что не придавал должного значения Льдинке, не следил за ее судьбой, не проинструктировал тщательнейшим образом Инков, от которых она зависела… Хотя это, наверное, насторожило бы их еще больше. Дерьмо Ангела, да какая уже разница?!
— Грэй, есть еще сигналы. Он требует немедленного ответа!
Интерлюдия. Рашидов
До пробуждения экипажа 0 часов 24 минуты…
Тридцать и одна капсула, выдвинутые из сот корабельного криоцентра, мерцали ровной зеленой индикацией. За поляризованным стеклом уже можно было различить смутные человеческие фигуры и даже лица — мужские и женские, мирные и спокойные, живые, пока еще спящие. Офицеры Звездного Флота, специально обученный экипаж ковчега проекта “Космо”. Почти четыреста лет назад все они прошли процедуру генетического картирования и оцифровки, чтобы законсервировать свое тело и сознание в исполинских сотах “Гедеона” среди сотни тысяч таких же — специалистов самых разных направлений, гражданских и военных, лучший людей Утопии.
Олег Рашидов помнил, как это было. Он имел непосредственное отношение к проекту “Космо”, отвечая за одну из его важнейших частей — имплантацию цифровых слепков в искусственно выращенные в автоклавах клон-тела. Глупо было рассчитывать, что сотни тысяч ученых, военных и техников, цвет Звездного Флота, добровольно лягут в криогенные капсулы. Сотни, а то и тысячи лет небытия, в котором никто не гарантировал благополучного прибытия. А вот создать их клон-двойников, используя ускоренное выращивание полной генетической копии и имплантировать замещающую цифровую нейрограмму личности — вполне доступно для земной науки и, что важно, гораздо проще и дешевле. Технология была апробирована и доказала свою полную успешность, хотя в политических и социальных реалиях той Земли, конечно, оказалась под полным и безусловным запретом.
Рашидов горько усмехнулся, глядя на капсулы. Ирония судьбы, что именно он стал ее первым испытателем. Вернее, далеко не первым, но единственным выжившим. Увы.
Мысли вновь понеслись в прошлое…
Много лет назад произошло очень важное событие, ставшее поворотной точкой его судьбы. Крах проекта “Сфера Миров”, случившийся из-за потери контроля над искусственным интеллектом, который сопровождался чередой необъяснимых техно-инцидентов. Эпохальное событие, значение которого в полной мере осознали лишь немногие избранные, связав террористический акт в плавучем городе “Сан Айленд” с событиями, произошедшими внутри закольцованного мультиверсума Сфера.
Но кольцо разорвалось, “процедурный генератор”, достигший непостижимого уровня развития, замел за собой все следы, исчезнув из земных сетей, а вот Олегу Рашидову это не удалось.
Расследование инцидента было долгим и тщательным, и его, конечно, нашли — спустя годы, в другой стране, под другим именем. Наивно было полагать, что можно ускользнуть от щупалец всемогущих конфедераций. Нашли, как и всех прочих, имевших непосредственное отношение к событиям Сферы и выпили досуха, узнав все что он мог и не мог рассказать. То кошмарное время Рашидов хотел бы забыть навсегда — от воспоминаний становилось мучительно больно.
А затем он стал участником новой программы, секретных проектов, идущих по следам исчезнувшей “Сферы”. Использование запрещенных технологий, попытки воссоздания, попытки дотянуться туда, установить контакт и выяснить природу реальности, в которой они существовали… Множество смелых экспериментов, и некоторые из них даже увенчались успехом. О тех годах Олег тоже предпочитал не вспоминать — он, как многие другие, был почти рабом, стертым из всех документов, вывезенным в специально построенный наукоград на краю цивилизации.
А потом, как будто знак с небес, появилась Синяя Птица. Тревожные новости, слухи, домыслы… По соседству вырос огромный комплекс для ее изучения после спуска с земной орбиты.
Олег прекрасно помнил день, когда случился Сибирский Инцидент. Почти все, кого он знал и любил, тогда умерли — и на этот раз навсегда. Но были и те, что обрели новую вечную жизнь. В том числе — он, и некоторые его знакомые — и это не было случайностью, но почему — стало понятно намного позднее…
Пригодились старые наработки. Нейрограммы с цифровыми слепками позволили очень быстро восстановить личность. Они — несколько сотен выживших среди тысяч погибших, стали первыми сотрудниками проекта “Стеллар”.
Подопытными кроликами. Лабораторными крысами.
То время было еще хуже. Бессмертных Инкарнаторов вообще не считали за людей. Инопланетное нечто, ставшее их неотъемлемой частью, изучали без особых церемоний, подвергая испытаниям, которые сошли бы за изощренные пытки. Природа инкарнации, свойства Источника, исследования мутаций организма, круглосуточное наблюдение в специально построенных лабораториях, на долгие годы лишили его и таких, как он, даже жалкого подобия свободы.
Потом стало немного легче, год от года условия содержания постепенно улучшались. Из лабораторных крыс они превратились в полу-добровольных помощников, изучающих Синюю Птицу без риска мгновенной смерти. Разделенные на несколько групп, первые Инки постепенно, шаг за шагом завоевали доверие и вернули свое положение, став незаменимыми и самыми опытными участниками проекта. Их, конечно, разделяли, стараясь не допускать коммуникации и создания сообщества, но протоколы безопасности постепенно утрачивали смысл, а спустя десятки, даже не сотни лет, эти протоколы уже начали писать они сами. Бессмертие — огромное преимущество для долгосрочного планирования…
