Да и приглашать девушку к себе домой он не решался, зная
характер жены.
Она и так все время возражала против его «ночных бдений», а
если он еще привезет после ночного дежурства незнакомую симпатичную девочку,
как минимум разразится скандал. А он слишком ценил свой покой, чтобы позволить
ей отравлять его собственное существование.
Он часто задавал себе вопрос, что именно связывает его со
второй женой и почему он терпит ее многочисленные оскорбительные выходки. И не
находил на него ответа. Он мог давно махнуть на все рукой и просто развестись,
но привычка, столь свойственная большинству мужчин, не позволяла ему решать
проблемы таким путем. Да и воспоминания о первой жене, когда он оставался
совсем один, давали о себе знать. Тогда ему было очень нелегко, и вторая жена
все-таки, хотя бы отчасти, сумела внести разнообразие в его скучную жизнь. И
хотя все это разнообразие заключалось в многочисленных скандалах по поводу и
без повода, тем не менее он продолжал жить с ней, обреченно махнув рукой на
все. В конце концов, она была неплохой хозяйкой, дома его всегда ждал горячий
обед, все его вещи, в том числе и нижнее белье, регулярно стирались. А на все
остальное он просто не обращал внимания, решив, что можно пережить ее
бесконечные придирки, и старался поменьше бывать дома.
Они приехали через сорок минут. Был уже шестой час утра. Он
остановил машину, открыл ворота, поманив за собой девушку. Подошел к дому,
достал ключ, открыл двери и пригласил Ираду войти.
— В общем, устраивайся, — невесело сказал он. — Будешь жить
здесь.
Место не очень хорошее, но другого у меня просто нет. Вода в
колодце, туалет во дворе. Постельное белье в шкафу. Если захочешь спать, можешь
ложиться.
Холодильник не включен, нужно запустить движок. Я вечером
подъеду, привезу солярку. Ну что еще? — постарался вспомнить он, осматривая
комнату. — В соседней комнате есть книги. Если будет скучно почитай. И вообще,
подумай, как быть дальше. Один день ты здесь проживешь, а потом тебе нужно
будет помочь мне найти твоего отца.
Она всхлипнула.
— Ну ладно, ладно, — поправил очки Альберт Петрович. — Это
мы вечером обсудим. Соседи у нас хорошие, если тебе понадобится что-нибудь,
можешь обращаться к ним. Вон у тех соседей, видишь, крыша черепичная, есть
телефон.
Если вдруг понадобится, можешь позвонить. Бутерброды я
оставлю на столе. До вечера как-нибудь продержишься.
Он достал ручку, взял обрывок газеты, написал свой телефон.
Потом, подумав, дописал свое имя и отчество. Она стояла посредине комнаты,
глядя на него, словно не веря, что останется здесь совсем одна.
— Закрой дверь и спи, — посоветовал он на прощание и
протянул руку, чтобы дотронуться до нее.
Слабо вскрикнув, девушка отпрянула в сторону. Он печально
покачал головой и вышел, не сказав больше ни слова. И только когда он вышел,
она бросилась к двери и закричала:
— Не уходите!
Он обернулся. Вздохнул, пожал плечами.
— Я очень устал, — признался Альберт Петрович, — у меня было
ночное дежурство, и мне нужно отдохнуть. Если ты вспомнишь, где именно ты
живешь, я отвезу тебя домой. Если тебе нужно подумать, оставайся здесь и
подумай. Ты едешь со мной?
Она замерла на пороге и медленно покачала головой.
— Ну вот, видишь, — рассудительно сказал он, — тебе нужно
еще решить, что ты вообще хочешь в этой жизни.
Девушка смотрела, как он идет к автомобилю, и крик рвался у
нее из горла. Но она молчала. Он сел в машину, отъехал от дома задним ходом.
Потом остановился, высунулся из окна и крикнул:
— Поспи немного, отдохни. А вечером я к тебе приеду. И,
развернувшись, уехал. Она смотрела, пока машина не скрылась из виду. И только
потом вернулась в комнату, не забыв тщательно запереть дверь. Альберт Петрович
поступил мудро, оставив девушку одну, чтобы она подумала и решила, как ей быть.
Он даже не подозревал, какие именно события заставили ее убежать из дома. И это
стало самой большой ошибкой в его жизни.
Глава 8
Ирада даже не могла себе представить, как много людей были
задействованы в ее поисках. Поздно вечером, едва Стольников вернулся домой, ему
позвонили.
— Слава, — раздался глухой, знакомый голос.
— Кязим, — удивился Стольников, — я думал, тебя пристрелили
на складе.
Кстати, весь наш товар оттуда вывезли, а ребят разогнали, я
все потом узнал.
Только тебя нигде не мог найти.
— Меня едва не убили, — печальным голосом сказал Кязим, — я
думал, ты меня бросил.
— Меня самого едва не убили, — признался Стольников, — они
бросили гранату, и я неудачно упал, повредив позвоночник. Ты где находишься?
— У друзей. Домой боюсь идти.
— Почему?
— Сам знаешь. Они на этом не остановятся, будут искать нас
по всему городу.
— Кто они?
— Те, кто напал на дачу.
— Я сижу дома, и меня никто не трогает.
— Значит, они до сих пор не знают, где ты живешь, — ответил
Кязим, — или убивают только наших.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — в сердцах сказал
Стольников, — завтра утром большой сбор. В девять утра. Приедет брат Исмаила.
Он сегодня прилетает в Москву.
Младший брат был компаньоном хозяина и работал в основном в
Иране.
Узнав о случившемся, он обещал прилететь сегодня вечером, но
предусмотрительно не сказал, каким рейсом, решив подстраховаться. Если предали
старшего брата, значит, могут предать и его, решил он. И поэтому назначил
большой сбор на утро следующего дня.
— Где собираетесь? — спросил Кязим.
— Ты сам знаешь, — Стольников помнил, что по мобильному
телефону нельзя откровенничать.
— Понимаю. Когда мне приехать?
— В девять утра. И постарайся остаться живым до завтрашнего
дня, — посоветовал Стольников. — Младшего брата Исмаила наверняка заинтересует,
куда делся товар с твоего склада.
— Черт возьми! — прохрипел Кязим. — Я об этом не подумал.
— В любом случае будь завтра на месте. Я сумею подтвердить,
что ты не виноват.
— Спасибо, Слава, — Кязим отключился. Стольников убрал
телефон. Сегодня он успел поговорить, еще с несколькими ребятами. Нужно будет
выяснить все точно И самое главное, завтра еще раз проконтролировать отправку
ребят из частного агентства в больницу к Махмудбекову. На даче им сегодня не
разрешили появляться. Там работали сотрудники прокуратуры, милиции, ФСБ.
Стольников успел заехать на квартиру Махмудбекова, но в ней шел ремонт, и
никаких документов, компрометирующих хозяина, в квартире не было.
