Стольников, морщась от боли и прихрамывая, шел к палате,
глядя на разрушения. Он ничего не сказал своим людям, только посмотрел на них.
Одного раненого увезли, остальные были здесь. Среди них и те
двое, которые должны были сидеть в машине перед окнами больницы. Они стояли,
опустив головы, и понуро молчали.
— Как это случилось? — подошел к ним Стольников.
— Мы отъехали на минуту, — честно признался один из
боевиков, — поехали купить воды. И они появились как раз в этот момент.
— Ясно, — Стольников и без того понимал, что стреляли
профессионалы.
Если бы его люди даже и не отъехали, все равно ничего бы не
изменилось. Просто нападавшие сделали бы два выстрела. Сначала в автомобиль, а
потом в окно палаты. И жертв было бы больше.
— Против лома нет приема, — пробормотал Стольников.
— Что? — не понял Цапов.
— Против лома нет приема, — повторил Стольников забытую
подростковую присказку и добавил:
— Есть прием — такой же лом.
— Ты что говоришь? — не понимал подполковник.
— Такой же лом, — мрачно повторил Стольников. Цапов пожал
плечами, подходя к своим людям. Пожарники уже закончили свою работу. Рядом с
Цаповым остановился местный начальник управления милиции. Полковник, которому
по возрасту, очевидно, скоро предстояло идти на пенсию. Он ходил по больнице
молча, ни к чему не прикасаясь и ничего не трогая. Полковник понимал, что столь
громкое покушение станет широко известно и его и без того предпенсионный стаж
резко сократится. Поэтому-то он и был флегматичен и предпочитал ни во что не
вмешиваться.
— Уже установили, из какой машины стреляли? — спросил Цапов.
— Наши оперативники работают на улице, — сказал полковник. —
Пока результатов нет. Хотя номер машины нам все равно ничего не даст. Он ведь
мог быть поддельным, а машина просто украденной.
— Но, может, стрелявших кто-нибудь видел? — настаивал Цапов.
— Кто его знает, — отмахнулся полковник, — наверно, видели.
— Вы поразительно спокойны, — удивился Цапов.
— А зачем волноваться? — спросил полковник. — Ни к чему это,
подполковник. Они убивают друг друга. Ну и пусть убивают. Нечего чеченцам здесь
у нас делать. Пусть возвращаются в свои горы. И все будет в порядке.
— Значит, если они вернутся в горы, все будет нормально? —
желчно спросил Цапов.
— Я так не говорил, — спокойно возразил полковник, — просто
чем меньше их будет в нашем городе, тем лучше. А убитый был бандитом, и вы это
знаете.
Значит, получил по заслугам. Чего нам с вами его жалеть.
— Полковник, — покачал головой Цапов, — теперь я понимаю,
почему идут жалобы именно на ваше управление. Вам никто не говорил, что так
нельзя судить о целом народе?
— А как я должен о них судить? — разозлился полковник. —
Торгуют наркотиками убивают, грабят… Почему я должен быть другого мнения? И
вообще, давно пора всех кавказцев выселить отсюда. Пусть едут к себе и убивают
друг друга.
— У вас есть винтовка? — спросил вдруг Цапов. — Или кинжал?
— Какая винтовка, — не понял полковник, решив, что его
собеседник просто издевается, — при чем тут кинжал?
— Я хочу уехать в горы, — ответил Цапов, — во мне есть
осетинская, ингушская и русская кровь. Так куда мне, по-вашему лучше уехать,
полковник? Во Владикавказ или в Назрань? Я ведь родом оттуда.
— При чем тут вы? — отмахнулся полковник.
— При том, — жестко сказал Цапов, — бандит, он и есть
бандит. А судить весь народ вам никто права не давал. Я думаю мы еще вернемся к
этому разговору.
В дальнем конце коридора послышался шум. Сюда приближались
сразу несколько человек. Это Адалят Махмудбеков, узнавший о гибели старшего
брата, едва оказавшись на свободе вместе со своими охранниками бросился в
больницу.
Теперь он шел по коридору бледный от гнева и волнения,
никого не замечая вокруг.
Около разрушенной палаты его попытался остановить какой-то
капитан.
— Сюда нельзя, — сказал он, но Адалят, толкнув его в грудь
прошел мимо.
Он вошел в палату и долго стоял там один. Ноздри его
раздувались от гнева. Когда он вышел, то первым, кого увидел, был Стольников,
сидевший на стуле. Адалят не обратил внимания даже на его перевязанную руку и
плечо.
— Отдыхаешь? — издевательски спросил он. — Сделал свою
работу и отдыхаешь. Это так твои люди охраняли Исмаила? Сначала склад отобрали,
потом на дачу напали и теперь сюда пришли. А ты все время где-то гуляешь? Вот
так ты работал, — показал он короткой рукой в сторону сгоревшей палаты.
Стольников не мог даже подняться. Сильно кружилась голова, в ушах стоял звон.
Ему не хотелось даже оправдываться.
— Молчишь, — распаляя сам себя, крикнул Адалят, — я тебе
скажу, кто ты такой. Ты неудачник, Стольников. Ты ничего не смог сделать в
милиции, тебя даже посадили в тюрьму. И ничего не смог сделать здесь, в
больнице. Кому ты такой нужен?
Стольников по-прежнему молчал, не оправдываясь, и еще больше
бесило его собеседника.
— Тебя ранили, да? — издевательски спросил он. — Где ты был
сегодня утром? Когда тебя ранить успели? Или ты нарочно повязку надел, чтобы
все думали, какой ты герой. Может, ты в палате был, когда там взрыв случился?
Видя, что объект его издевательств молчит и более того —
даже не поднимается со стула в его присутствии, он повернулся к своим людям.
— Я всегда говорил, что русским нельзя доверять, — сказал он
по-чеченски.
— Не правда, — громко возразил кто-то тоже по-чеченски, и
изумленно обернулся. Это был Джафар.
— Не правда, — упрямо повторил он, нахмурясь, — вы ничего не
знаете, а такое говорите.
— Ты меня еще учить будешь, — разозлился Адалят, — все здесь
распустились. Приедет Кязим, пусть примет все дела у это бывшего милиционера.
Мне он такой не нужен, — он повернулся, чтобы уйти.
— Кязим не приедет, — горько усмехнулся Джафар.
— Что? — повернулся к нему Адалят. — Почему не приедет?
— Он предатель.
— Это кто тебе сказал? — дернулся Адалят. — Вот этот? — он
показал в сторону Стольникова. — Или ты, может, с ним заодно? А куда ты дел
телефон моего брата? С этим мы еще будем разбираться.
— Кязим выдал наши склады, — продолжал Джафар, — это он
рассказал, как лучше напасть на дачу. Вчера я отдал телефон ему, и как раз в
это время позвонила Ирада. А он послал к ней людей Жеребякина. Она позвонила
сегодня Стольникову, просила приехать. Кязим об этом узнал и снова предал нас.
Он поехал вместе со Стольниковым за Ирадой, и там же оказались все люди
Жеребякина. Стольников спас девушку, вашу племянницу, он застрелил нападавших,
но Кязим выстрелил в него. Если бы не этот русский, — показал Джафар на
сидевшего на стуле Славу, — ваша племянница была бы уже убита Кязимом.
