– Какие?
– Ночью кто-то стрелял. Я слышала выстрел.
– Может, это был грузовик?
– Нет, выстрел, – уверенно заявила она. – А потом заплакал
мальчик. Наверное, Роберт. Женский голос пытался его успокоить. Когда я… ну,
отправилась в палатку и осмотрелась там, я нашла пустую гильзу от пистолета
двадцать второго калибра. Она лежала в траве.
– Что вы с ней сделали?
– Взяла с собой.
– Где она сейчас?
– У меня.
Норда Эллисон открыла сумочку, вынула пустую гильзу от
пистолета двадцать второго калибра и протянула Мейсону.
Адвокат осмотрел ее, понюхал и поставил на стол.
– Еще что-нибудь брали? – поинтересовался он.
– Да.
– Что?
– Конверты, на которых отпечатаны мои имя, фамилия и адрес.
Два из коробки.
Она достала из сумочки два сложенных конверта с марками и
протянула Мейсону. Тот внимательно изучил отпечатанный адрес.
– Да, фамилия ваша. Адрес, я полагаю, точный?
Норда Эллисон кивнула.
– Вы считаете, что это те самые конверты?..
– Уверена, мистер Мейсон. У меня с собой есть один из тех,
что пришел по почте с вырезкой из газеты.
Норда протянула Мейсону еще один конверт. Адвокат сравнил
их, потом достал из второго газетную статейку, озаглавленную: «Отвергнутый
поклонник убивает женщину».
Вырезка была из какой-то газеты, выходящей в Нью-Йорке. В
ней говорилось об отвергнутом влюбленном, чья бывшая невеста объявила о
помолвке с другим мужчиной.
Бывший жених подкараулил ее во время обеденного перерыва
возле здания, где она работала, и остановил на оживленной улице. Испугавшись,
она бросилась бежать, но он выхватил из кармана револьвер и выпустил в нее
четыре пули, а когда она упала под ноги пришедшим в ужас невольным свидетелям
драмы, мужчина выстрелил себе в голову.
Мейсон достал лупу и сравнил шрифт на конверте, отправленном
по почте, и на том, что Норда Эллисон взяла в доме Дженнингсов.
– Похоже, что они действительно отпечатаны на одном станке,
– сделал вывод Мейсон. – Расскажите, мисс Эллисон, что вы предприняли после
того, как обнаружили станок и конверты.
– Я, наверное, трусиха. Мне следовало разбудить их и
потребовать объяснений. Но их обман вызвал у меня такое отвращение… К тому же
я, в общем-то, испугалась… наверное, потеряла голову.
– Но что вы сделали?
– Я не стала больше ходить по дому. Я вышла во внутренний
дворик, прошла в калитку, вернулась к парадному входу, который оставался
незапертым, на цыпочках поднялась в ту комнату, где спала, собрала чемодан и
спустилась вниз. В холле стоял телефон, и я вызвала такси.
– Вы никого не встретили в доме?
– Нет. Я думаю, все еще спали.
– И вы уехали на такси?
– Да, я сняла номер в гостинице «Миллбрей», позавтракала и…
Понимаете, сначала я хотела сесть на первый же самолет, улетающий в
Сан-Франциско, а потом… Не могу объяснить, мистер Мейсон, но у меня нехорошее
предчувствие, словно мне угрожает опасность… Мне кажется, они собираются
заявить… будто бы я совершила что-то нехорошее… Очень скверное предчувствие.
– Возможно, для него есть основания, но не исключено, что и
нет никаких, – сказал Мейсон. – Но сейчас вам остается лишь одно.
– Что?
– Нанести удар первой. Когда вас что-то тревожит и вы не
знаете, что делать, – переходите в атаку. Кому-нибудь известно, что вы нашли
печатный станок и конверты?
Она покачала головой:
– Я уверена, что никому, мистер Мейсон. Оба они или спали,
или уехали провожать Роберта. В доме было совершенно тихо. Вечером они сказали,
что я могу спать сколько захочу. Меня разбудят, когда подойдет время
отправляться к адвокату.
Мейсон обдумал ситуацию.
– У нас в активе печатный станок и конверты с вашим адресом,
– сказал он. – Их, по крайней мере, мы можем принимать как реальный факт –
конечно, если вы все рассказали откровенно.
– Ну, конечно. И что вы собираетесь предпринять?
– Свяжусь с почтовым агентством. Но прежде надо проследить,
чтобы со станком ничего не случилось. А затем мы заставим Лоррейн Дженнингс
объяснить, каким образом эти письма попадали к вам.
– Я думала, мне самой следует это сделать, но все произошло
так внезапно. И все-таки, наверное, надо было потребовать у них объяснений.
Может, вы им позвоните…
– И они сразу же уничтожат доказательства, – возразил
Мейсон. – Нет, мы сейчас отправляемся прямо к ним, забираем эти доказательства,
а потом миссис Дженнингс может приступать к объяснениям, как получилось, что
она вздумала посылать вам письма.
– Мне надо туда идти, чтобы показать полицейским, что и где
находится? – спросила Норда Эллисон.
– Да. Я тоже отправлюсь вместе с вами. Но мы окажемся там до
приезда полиции.
Глаза Норды внезапно наполнились слезами.
– Спасибо вам, спасибо! – воскликнула она. – Спасибо, мистер
Мейсон! Вы… вы такой замечательный!
Глава 4
Мейсон затормозил перед домом, на который указала Норда
Эллисон.
– Несомненно, они уже встали, – заметил адвокат. – Я видел,
как кто-то прошел мимо окна.
Мейсон открыл дверцу машины и помог выйти Норде Эллисон и
Делле Стрит. По залитой цементом дорожке они приблизились к крыльцу. Адвокат
позвонил.
Дверь открыла Лоррейн Дженнингс.
– О господи! – воскликнула она, – Что с вами случилось,
Норда? Мы думали, вы спите, и старались вас не беспокоить. В конце концов я
отправилась в вашу комнату и тихонько постучала. Вы не ответили, тогда я
приоткрыла дверь и обнаружила, что вас нет. И вашего чемодана тоже, и остальных
вещей… Что случилось? И… кто эти люди?
– Меня зовут Перри Мейсон. Я адвокат, – представился Мейсон.
– Это Делла Стрит, мой секретарь.
У Лоррейн Дженнингс от удивления открылся рот. На мгновение
она потеряла дар речи, но затем крикнула через плечо:
– Бартон!
– Что, дорогая? – послышался из глубины дома мужской голос.
– Иди сюда, – позвала Лоррейн. – Скорее… хотя, нет, не
торопись. Я совсем забыла о твоем артрите.
Лоррейн Дженнингс быстро повернулась к Норде:
