Керрианна ждет рядом с дверью своего корпуса, скрестив на груди руки. Увидев приближающихся Шона и Софи, она с облегчением вздыхает.
— Извините, что беспокою вас в ваше свободное время, — говорит он. — Право, мне очень неудобно. Но вам нужно это увидеть.
Она ведет их к передней части здания, где с балконов открывается вид на лес, а ее собственная большая терраса нависает над местом, где они стоят, и показывает на клумбы.
— Я этого не видела. Только Лекси. Она недавно вернулась из Флориды. Она в обед курила на террасе и увидела эту вещь. Она ее не трогала. Слава богу, я уже рассказала ей обо всем, что у нас тут происходит, так что она знала, что это значит.
За цветочными клумбами простирается небольшой неухоженный участок лужайки, широкая гравийная дорожка, а за ней — вторые ворота в лесной массив. Но там, спрятанный, но, судя по всему, видимый с балконов, прибит к основанию дерева кусок картона со словами «Копать здесь», написанными черным маркером, и стрелкой, указывающей на землю под ним.
— 35 –
Сентябрь 2018 года
Ной засыпает, как только Ким укладывает его спать. Он весь вечер капризничал. Ким не может вспомнить, какими были ее двое собственных детей в этом возрасте. В ее памяти все перепуталось. Она знает, что у одного из них были истерики в супермаркете, и она подозревает, что это была Таллула, но это подозрение развеялось за последние пятнадцать месяцев, потому что Ким не может вспомнить о Таллуле ничего плохого.
Она ничего не помнит, кроме повернутого к ней лица дочери в ее спальне, когда перед рождественской вечеринкой в колледже она рисовала на ее веках черные жидкие стрелки: бледное свечение ее кожи, идеальная линия носа, губы как два розовых бутона, хрупкая, едва заметная красота, которая всегда казалась их общей тайной. Она не может соотнести эту спокойную, славную девочку с орущей в супермаркете двухлеткой. Они не могут быть одним и тем же человеком, поэтому Ким склонна думать, что на самом деле этого не было, или же это был Райан, или даже чей-то чужой ребенок. Но не она. Не Таллула.
Но на ее мнении о внуке нет этой призрачной вуали. Нет, она любит его, но, боже, как же ей с ним тяжело! Она не хотела третьего ребенка. У нее была такая возможность. Примерно через год после того, как они с Джимом расстались, в ее жизни появился мужчина, который сказал, что подарит ей ребенка. Ей было чуть больше тридцати. Райан как раз заканчивал начальную школу, и на мгновение казалось, будто для этого идеальное время. Но стоило ей представить перспективу бессонных ночей, тревог и еще восемнадцати дополнительных лет по пути материнства, как желание тотчас пропало. Она представила себя в том возрасте, в каком она сейчас, в сорок лет, с двумя взрослыми детьми, и эта идея ей понравилась. Так что она сказала «нет» хорошему мужчине, который хотел подарить ей ребенка, и они сошли с дистанции как любовники, а затем он ушел, поняв, что хочет большего, и все. Она сознательно решила не заводить третьего ребенка, и вот теперь у нее есть ребенок, капризный и сердитый, и она валится с ног от хронической усталости. Постоянно.
Но сейчас он спит, и они вместе перешли мост очередного дня, и ее любовь к нему такая же всеобъемлющая, как и ее любовь к двум детям, которых она родила сама, особенно сейчас, когда он рядом, но не бодрствует, когда у нее есть двенадцать часов, чтобы побыть самой собой.
Она открывает бутылку вина и наливает себе немного в бокал. Холодный поцелуй вина, когда оно попадает в нижнюю часть ее желудка, доставляет ей мгновенное удовольствие. Она делает еще один глоток и берет телефон, собираясь провести некоторое время, бездумно просматривая свою ленту в Фейсбуке. Но как только ее большой палец касается синего значка на экране, его стирает входящий телефонный звонок.
Дом Маккой.
Она прочищает горло и нажимает на иконку ответа.
— Ким. Это я, Дом. У нас есть кое-что новое. В Мейпол-Хаусе. Можете приехать?
У Ким перехватывает дыхание.
— Хм. Я только что уложила ребенка. Я одна. Мне не на кого оставить его. Можете мне просто сказать, что такое?
Секунда молчания, а затем он говорит:
— Хорошо, Ким, дайте мне пять минут. Десять. Я приеду к вам сам. Ждите.
Десять минут растягиваются в восемнадцать, прежде чем по стеклянным панелям ее входной двери наконец скользит тень Дома. Ким открывает ему еще до того, как он звонит в звонок, и ведет его в гостиную. Пока она ждала, она перелила вино обратно в бутылку и поставила его в холодильник. Она взбила подушки и убрала игрушки Ноя. Она собрала волосы назад и надела носки, чтобы Дом не видел ее неухоженных ногтей на ногах.
— Как ваши дела? — начинает Дом, садясь в синее, обтянутое джинсовой тканью кресло, в которое он всегда садится, когда приходит к Ким с новостями.
— Я в порядке, — говорит она. — Просто устала. Ну, вы понимаете.
— Да, — говорит Дом, — и полностью вам сочувствую.
Он больше не носит обручального кольца. Ким впервые заметила это около шести месяцев назад. И он похудел. Она нетерпеливо смотрит на него, ожидая услышать что-то хорошее.
— Керрианна Маллиган позвонила нам около часа назад. Ее дочь увидела со своего балкона что-то на территории колледжа. Она пошла посмотреть и нашла вот это.
Он поворачивает к ней свой телефон и показывает ей снимок. На нем что-то вроде той прибитой к забору картонной таблички, которую подруга директора школы обнаружила неделю назад.
— Что это? — хрипло спрашивает она. — Что это было?
Он поворачивает телефон к себе, проводит пальцем влево по экрану и снова поворачивает его к ней. Она смотрит на изображение. Это какой-то предмет в прозрачном пакете с надписью. В этом нет никакого смысла.
— Что это? — спрашивает она.
— Что ж, — говорит Дом, — я надеялся, что вы нам это скажете.
Она кончиками пальцев увеличивает на экране изображение. Это странный металлический инструмент с загнутым концом и U-образной выемкой, похожий на маленькую садовую лопатку.
— Я не знаю, что это такое. Я понятия не имею.
Она видит, как по лицу Дома промелькнуло разочарование.
— Что ж, — говорит он, — эту вещь отправили на экспертизу, так что, надеюсь, там поймут, что это такое. А пока мы все еще ждем ответа криминалистов по поводу отпечатков пальцев на кольце и коробке, но буду с вами честен, Ким, там все выглядит не слишком оптимистично. И, похоже, уже пришел анализ почерка, так что завтра я первым делом займусь им. В общем, еще есть над чем поломать голову.
Он улыбается ей, и она знает: он пытается казаться оптимистичным. Но вместе с тем она знает, что все идет не так, как он надеялся, потому что, хотя речь идет об исчезновении ее дочери, его неспособность раскрыть загадку ее исчезновения очень глубоко расстраивает Дома.
— Спасибо, Дом. Спасибо вам за все, — с улыбкой говорит она.
