— Хм, а если добавить кристаллов больше нормы, то рукоять окрасится в фиолетовый, — прервался Арцур от замешивания жижи.
Жи-и-ижа. Так, ладно, постараемся забыть это слово и заменим его на грязь, а то я сейчас свихнусь в своих же мыслях. И мгновенно вспомнив фиолетовое безумие на кухне, я запротестовала:
— Мы не будем этого делать!
— Ну давай, она же просто станет более яркой! — упрямился Арцур.
— Нет! — и топнула ногой.
— Не хочешь в фиолетовый, давай в зелёный? — предложил он альтернативу.
— Ни за что!
— Ну дава-ай!
Я удивленно вскинула бровь. Что это с алхимиком? Уламывает меня, как ребенок мать, чтобы она купила ему желанную игрушку.
— Давай по классике, пусть рукоять будет просто коричневой?
— Скучная ты! — фыркнув, он продолжил месить грязь.
— Зато практичная! И вообще, давай заканчивай, — я кистью махнула на эту всю процессию. — И это, сколько мы там уже знакомы?
Вопрос был задан, не глядя на иноземца. Я поймала так называемую спокойную точку и зависла. На неё было так хорошо и умиротворённо смотреть.
— Не знаю, наверное, уже неделю точно. А что такое? — в его тоне звучало подозрение.
— А, ну тогда уже можно! Пошли, пожрём, я есть хочу. На голодный желудок плохо работается и думается, это я тебе как знаток говорю, — и, отодвинув пустую колбу, уже без интереса оглядела все наши приспособления с ямой, в которой лежала палка.
В огромном тазике Арцур алхимичил над грязью, что-то туда постоянно вливая и засыпая. Он диктовал мне, а я всё записывала в отчёты.
— Ты сейчас серьезно? — не веря мне, он отложил стеклянную палочку, которой размешивал грязь.
— Ой, ну если ты фигуру блюдешь, то так и скажи, я одна пойду. Есть в одиночестве мне не привыкать, просто еда ведь твоя, без тебя как минимум некрасиво её есть.
Поднявшись, я направилась в дом по уже заученному маршруту на любимую кухню. Метёлка там как раз должна уже всё прибрать, а посуда чистая есть, я об этом позаботилась.
Но мужчина быстро нагнал меня и назойливо заглядывал мне в глаза с немым вопросом: «Это что, правда? Мы идём пожрать?».
— А почему «уже можно»? Раньше нельзя было, что ли? — наконец он решился на вопрос вслух.
По Арцуру было видно, что я своим желанием пожрать, прямо взбодрила его. Вон, чуть ли не ни вприпрыжку шёл.
— Просто раньше как-то неудобно было, — он прыснул. Ну да, а вбегать босиком в дом удобно. Моя логика просто восхищает. — А теперь-то уже неделю друг друга знаем. О, так мы даже пили вместе!
Уловив его взгляд, я, немного замявшись, всё же сказала:
— Да и жрать в… — посмотрела на время, — два часа ночи с первым встречным — слишком даже для меня.
— С первым встречным?! — Арцур аж споткнулся.
— Ой, да не придирайся ты к словам, — я поддержала его за локоть, хоть и это было совершенно без надобности, но мне хотелось помочь ему так же, как и он, мне помогал, когда я падала. Ну, а ещё мне было приятно держаться за его руку.
Кухня была… восхитительной. Чистенькая, с сиреневыми полами и посудой. Так то, было очень даже ничего, но мне всё равно было стыдно смотреть в глаза Арцуру, а он никак не прокомментировал изменения, лишь оглядел всё цепким взглядом и всё. Ну и слава богам!
А пожрать мы решили не что-то лёгкое, ночь всё-таки, спать скоро ложиться, а как наелись жаренного мяса с соусом и запили вкусным чаем. Довольные, сытые и даже добрые, мы вернулись к посоху.
— Сейчас я залью посох нашей грязью, и ты сразу начинаешь проводить земляной ритуал, хорошо? Ты всё приготовила? — Арцур подтащил тазик, казалось, с обычной разведённой в воде землёй, но она неприемлемо переливалась и блестела на свету.
Кивнув, я стиснула в руках зажжённую желтую свечу и приготовилась, вставая напротив него.
— Не прерывайся, проведём поочередно ритуалы. Как говорится — пока горячее, — в очередной раз напомнил он мне перед тем, как залить рукоять посоха.
— Удачи нам, — прошептала я, ловя его мимолётный взгляд и начала водить руками по земле, вырисовывая на ней пентаграмму, а затем заполняя её знаками.
Я шептала слова на древнем языке, переплетая их с пентаграммой и насыщая всё магией. Свечи запылали ярче, а земля под ногами начала опасно дрожать. Шепот стал переходить в более громкую и отрывистую речь. С каждым словом я вливала всё больше магии. Арцур, тем временем, уже начал расставлять голубые свечи и поднёс мне бутыль с водой из источника. Я закончила земляной ритуал и вместе с выдохом, потушила желтые свечи. Закрыв глаза, я пыталась совладать с внутренним потоком магии.
Давно я не проводила ритуалы, забыла уже это пьянительное ощущение безграничной магии и силы. Конечно, так кажется только в первые минуты после ритуала, потом лавиной обрушивалась слабость и опустошение, но кто же об этом задумывается, когда по венам буквально течёт магия? Она требовала власти и выхода, ей хотелось творить, созидать и разрушать одновременно.
Когда я распахнула глаза, в моей руке была уже бутыль с водой, а голубые свечи вокруг вспыхнули пламенем. Что ж, продолжим. За место рисованием руками, я магией выводила линии водой, разливая её плавными движениями и всё так же шепча слова на древнем языке. Только теперь они были другими, как и их значение. Вода с удовольствием впитывалась и без того влажную землю. Неведома как, расширяясь в объёмах, она выстроила вокруг нас с Арцуром водный купол, сияя искорками магии, которые плавали в водной глади. Заворожённая невероятным зрелищем, не прерывая речи, я посмотрела на напряжённого Арцура. Как дикий зверь, готовый к прыжку, сквозь очки он смотрел на водный купол. Ясное дело, если что-то произойдёт не так, то он не сможет ничего сделать без магии.
Произнеся последнюю резкую и громкую фразу, вода мгновенно окаменела, а потом, разрезая воздух между мной и Арцуром, водоворотом впиталась в землю с рукоятью. Стоило мне нехорошо качнуться, роняя наземь пустую бутыль, как все свечи потухли с пшикающим звуком и опрокинулись на землю, снесённые волной энергии.
— Алианна! — крикнул Арцур, когда собирался передать мне зажжённый факел.
— Арцур, всё нормально, — успокоила я его, прикладывая ладонь к виску. — Дай мне факел и… и успей меня словить, пожалуйста.
Я посмотрела на него с надеждой, пытаясь взглядом передать, как сильно он мне был нужен, как сильно мне нужна была его поддержка и опора. Уверенно кивнув, он протянул мне факел. Я приняла его, и он чуть не выпал из ослабевшей и дрожащей руки. Пришлось хвататься и второй рукой, посылая алхимику извиняющийся взгляд. Он хмуро наблюдал за мной, а потом сделал вообще немыслимое: обошел меня, встал сзади и двумя руками обхватил за талию, крепко удерживая на месте.
Покраснев, я хотела обернуться к нему и сказать, что так делать нельзя и очень опасно, но он будто прочёл мои мысли, твёрдо приказав:
