Он повесил голову:
— Ну, не всеми. Во всяком случае, не сразу. Я немного играл… как все делают… но было еще и другое.
— Что же?
Гарри мялся, явно не желая продолжать.
— Ну… еще была девушка. Прелестная оперная танцовщица. Она… гм… имеет пристрастие к бриллиантам.
Джулианна поджала губы, но промолчала.
— Сначала вроде денег уходило немного. Чуть-чуть тут, чуть-чуть там. Я думал, смогу выплатить все сразу из доходов с осеннего урожая. Но он оказался не таким щедрым, как ожидалось, и я все ждал, что удача повернется ко мне лицом за карточным столом. Все думал: вот еще одна партия — и я выиграю.
— Но ты проиграл…
Он помотал головой. Лицо его было совершенно белым.
— Ссуда пришла в банк, и я вынужден был потратить ее на уплату долга. Ты разве не понимаешь — для джентльмена это дело чести.
— Значит, ты взял еще одну ссуду? Надо полагать, у этого самого Дракона?
Плечи Гарри напряглись.
— По крайней мере он не один из этих ростовщиков. Я еще не настолько выжил из ума, чтобы связываться с ними. Новая ссуда честная, хотя проценты немного выше, чем в банке.
— Если этот Пендрагон — порядочный человек, почему не попросить у него об отсрочке? Уж наверное, он поймет разумные доводы.
— Я сказал, что сделка честная, но не сказал, что Пендрагон — порядочный человек. Он такой же жесткийи безжалостный, как и они. Не будет никаких отсрочек.
Брат помолчал, испуганно, прерывисто дыша.
— Если я не заплачу до конца месяца, имение будет конфисковано. У меня не останется выбора, только продать его.
— О, Гарри! — ахнула Джулианна, в ужасе прижав руку к губам.
— И не будет денег, чтобы Мэрис могла выезжать в следующем месяце, — признался он. — Хотя для нее особого значения не имеет, даже если мы разоримся, — с ее-то приданым. Слава Богу, отец устроил все так, что я не могу и пальцем прикоснуться к ее доле, а то не знаю, до какой низости я мог бы опуститься. — Он растерянно потер рукой лицо. — Чума меня забери, Джулс, что мне теперь делать? Может, проще всего пустить себе пулю в лоб, да и дело с концом?
Она схватила брата заплечи и заставила посмотреть на нее.
— Об этом не может быть и речи! Самоубийство — не выход, и чтобы ты даже не думал об этом больше, слышишь? Ты наш брат, мыс Мэрис любим тебя, несмотря на то что ты совершил ужасную ошибку. Мы найдем выход. Я найду выход. Обязательно должно быть какое-то разумное решение.
С тех пор Джулианна больше ни о чем не могла думать. Все ее мысли, все стремления были направлены на поиск выхода. И в конце концов она придумала план, достаточно удачный, как ей казалось, который, как она надеялась, должен удовлетворить все стороны. Конечно, он подразумевал некоторую снисходительность со стороны финансиста. Гарри сказал, что когда доходит до бизнеса, этот человек становится безжалостным, и прозвище Пендрагона тоже не особенно ободряло, но ведь даже у самого холодного человека в глубине души должна оставаться хотя бы слабая искра сострадания. Осталось только как-то до него достучаться.
Крепко вцепившись в свой ридикюль, Джулианна шла по коридору, собрав воедино всю свою волю и решимость.
Последняя дверь налево оказалась открытой. Она не стала стучаться, просто вошла. В конце концов, ее ждут.
Комната с панелями темного дерева была мрачноватой, но теплой. В огромном камине, встроенном в стену по правую руку, пылал жаркий огонь.
«Как это символично! — подумала Джулианна. — Какая подходящая для дракона атмосфера!»
Затрещало бревно в камине, пламя взревело и вместе с золой взметнулось вверх, немного напугав ее, но Джулианна все же шагнула на середину комнаты. На стенах висели полки, тесно заставленные книгами; толстые шерстяные ковры с экзотическими китайскими иероглифами покрывали полы.
На углу массивного письменного стола красного дерева стоял канделябр с горящими свечами, бледный зимний свет безуспешно пытался пробиться сквозь два высоких окна с двумя подвижными рамами.
За столом сидел мужчина и писал что-то в толстом гроссбухе с кожаным переплетом. Когда Джулианна приблизилась, он отложил перо и поднял на нее глаза. Только сейчас она хорошенько разглядела его.
Возможно, в ней говорило предубеждение, но Джулианна была готова столкнуться с уродливым и свирепым ростовщиком, представляя себе некоего сурового старика с жестоким ртом, ссохшегося от жадности.
Однако при виде хозяина дома она буквально задохнулась. Сравнительно молодой и, можно сказать, красивый, он излучал истинную мужскую силу, и это подействовало на девушку как удар молнии, пронзив ее с головы до кончиков пальцев на ногах. И его никак нельзя было назвать стариком — совсем наоборот. Лет тридцати снебольшим, если она поняла правильно, он был в самом расцвете сил и в прекрасной форме.
Черты лица благородные, прямой нос, сильный квадратный подбородок. На бронзовой коже щек — глубокие ямочки; резкие складки обрамляют твердый рот. Волосы каштановые, короткие, подстриженные по последней моде.
И ко всей этой красоте глаза, от одного взгляда на которые по ее телу прошел трепет. Яркие и пронизывающие, того же прозрачного зеленого оттенка, как холодная вода в реке в весенний день. Глаза властные и проницательные. Глаза, которые словно проникают в глубь любого человека и пронизывают его душу насквозь. Наверное, вот так выглядел архангел Гавриил накануне грехопадения — своего любопытства по поводу ее дерзкого вторжения.
— Леди Хоторн, я полагаю?
Его голос вырвал Джулианну из транса, в который она, похоже, впала. Девушка вздрогнула и мгновенно вспомнила, зачем пришла.
— Да, — ответила она. — А вы, насколько я понимаю, мистер Рейф Пендрагон, человек, который дает ссуды.
— Да, помимо прочих инвестиций и финансовых сделок. Вижу, вы женщина, предпочитающая переходить прямо к делу, но сначала не позволите ли взять ваш плащ?
Джулианна сообразила — он ее настолько загипнотизировал, что она так и не сняла накидку. Осознав это, она поняла и другое — ей так жарко, что она уже мечтала о легком дуновении ветерка. Кивнув, она расстегнула застежку.
Оказавшись у нее за спиной, Пендрагон снял с ее плечотороченную мехом накидку. Он вел себя исключительно вежливо, стараясь не задеть девушку своимикрупными руками. Но его присутствие рядом нервировало. Подавляло.
Внезапно задохнувшись, она поспешно шагнула вперед.
— Вы должны простить Ганнибала, — заметил Пендрагон, пересекая комнату и аккуратно вешая ее накидку на спинку стула. — Он никогда не умел вести себя прилично.
Он хочет сказать, что у громилы есть имя?
— Так, может быть, вам следует нанять кого-нибудь другого, чтобы отпугивать посетителей?
В глазах финансиста засверкали искорки веселья.
