— …и поэтому я подумал, что нам с тобой лучше всего завершить все прямо сейчас.
Ее взгляд метнулся к нему.
— Т-ты… хочешь все закончить? В смысле какое-то время не встречаться?
В его взгляде мелькнула тень, и глаза сделались темными, как густой лес.
— Нет, я хочу сказать, что мы с тобой больше вообще не будем встречаться. Джулианна, я решил с тобой порвать.
Его слова подействовали как пощечина. Джулианна застыла и долго не могла вдохнуть.
— Но почему? — спросила она, наконец. — Я не понимаю.
— Если тебя беспокоит невыплаченная часть долга, могу тебя заверить — я считаю, что мы в расчете.
Он расстегнул сюртук, вытащил из внутреннего кармана пачку бумаг, подошел к Джулианне и протянул их ей. Она не сделала ни малейшей попытки взять их у него, и он просто бросил бумаги на диван.
— Расписки твоего брата, — объяснил Рейф. — Я пометил их все как выплаченные.
— Но дело же не в долге! Как ты можешь так думать? Как ты вообще мог упомянуть о нашей сделке? Я думала…
— Что ты думала? — спокойным голосом спросил он.
— Что ты меня хочешь! Иначе, зачем ты пришел ко мне домой и залез в окно спальни, когда испугался, что мне угрожает опасность? Зачем бы ты стал тревожиться обо мне и рассказывать такие вещи, о которых ни с кем не говорил? Я знаю, что тебе это далось нелегко! И не нужно мне врать, что я для тебя ничего не значу!
Он еще крепче сжал кулаки и отвернулся, глядя в окно. И на какое-то мгновение Джулианне показалось, что она уловила в его лице боль, но когда он снова повернулся к ней, во взгляде не было вообще никаких эмоций, только безразличное спокойствие.
— Я этого никогда и не говорил. Ты была хорошей любовницей, Джулианна. Очень хорошей. И я бы заботился о любой женщине, которая делит со мной постель, но не в том смысле, который ты в это вкладываешь. — Он уставился в пол и на минуту замолчал. — Я не хотел тебе больше ничего говорить, но, правда, в том, что мне стало скучно.
— Скучно? — От лица Джулианны отхлынула кровь.
— Гм… Да, и это тянется уже некоторое время. Один из явных признаков, что эта связь изжила себя. И я решил, что самое время сказать тебе «прощай».
Рейф скрестил на груди руки.
— Теперь-то я вижу, что ты слишком сильно увлеклась и накрутила вокруг наших отношений целую романтическую фантазию. Но это только иллюзия. Собственно, как ты себе представляла нашу дальнейшую жизнь? Что мы проведем ее вот так, как сейчас? И будем встречаться как любовники год за годом, пока не постареем и не поседеем?
«Какая же я дура!» Слезы обжигали глаза. Джулианна сильно заморгала, чтобы не дать им пролиться.
— О, я едва не забыл, — произнес вдруг Рейф, снова сунув руку в карман сюртука и вытащив черную бархатную коробочку. Открыв ее, он вынул великолепный браслет с рубинами и бриллиантами. Драгоценные камни были яркими, как крохотные солнца. — Небольшой подарок на память о проведенном вместе времени. — И осторожно всунул коробочкуей в руки.
И прежде чем она успела понять, что делает, ее пальцы уже стиснули драгоценный браслет. Выхватив его из коробочки, она швырнула браслет в Рейфа, а следом швырнула и коробочку.
— Забирай свой подарок для шлюх и уходи.
Он протянул к ней руку:
— Джулианна, я не хотел…
Она оттолкнула его и вскочила на ноги. Не в силах увидеть в его глазах жалость, кинулась прочь. Слезы, как капли дождя, заливали ее лицо, перед глазами все расплывалось. Когда она подбежала к двери, из груди вырвалось рыдание, едва не задушив ее.
— Сядь, — сказал Рейф, схватив ее за локоть. Джулианна вздрогнула. Он отпустил ее руку, но не отошел. — Тебе не нужно идти пешком, — сказал он. — Сейчас я найду кеб. Думаю, ты не захочешь, чтобы я сам тебя отвез. Я велю ему подождать у входа. Можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно.
Больше всего Джулианне хотелось швырнуть его любезное предложение ему в лицо и сказать, что она отлично доберется домой сама. Но она понимала, что Рейф прав. В таком состоянии далеко она не уйдет.
Не сказав ни единого слова, она отошла от двери и села в кресло.
Рейф направился к двери, но на пороге остановился, так вцепившись в ручку, что побелели костяшки пальцев.
— Джулианна, я хотел… нет, не важно. Прощайте, леди Хоторн.
Она вздрогнула, услышав это обращение — такое формальное, такое чужое.
Что он собирался сказать ей? Чего хотел? Она едва не спросила, но язык отказывался произносить слова.
Рейф остановил карету на противоположной стороне улицы, достаточно далеко от дома на Куин-сквер, и стал дожидаться, когда выйдет Джулианна! Кеб стоял на подъездной дорожке, кебмен терпеливо удерживал лошадей добрыхдвадцать минут. Рейф хорошо ему заплатил за ожидание, ипока тот честно выполнял указания.
Наконец Джулианна вышла, красивая как яблоневый цветок, в своем кремовом бледно-зеленом платье. Опустив голову, она быстро отошла от дома. Даже на таком расстоянии Рейф хорошо видел красные пятна на ее прелестном лице и опухшие глаза.
Он ненавидел себя за то, что заставил Джулианну, плакать, за то, что в ее глазах плещется боль от егопредательства, за ее затравленный взгляд. Она восприняла все это тяжелее, чем он предполагал.
Но тут он вспомнил, для чего все это затеял, вспомнил Сент-Джорджа и угрозу, которую тот представляет. Джулианна должна быть в безопасности. Нельзя, чтобы ей причинили вред.
Для этого он должен был оттолкнуть Джулианну, и у него это прекрасно получилось. Так почему столь мало утешения от мыслей, что он сделал все правильно? Почему ему так паршиво?
Взглянув на Джулианну в последний раз, он увидел, что она садится в кеб. Кучер дернул вожжи, кеб тронулся с места и быстро исчез из виду, увозя из его жизни Джулианну.
Прошло много времени, прежде чем Рейф поехал домой.
БертонСент-Джордж с отвращением оттолкнул от себя тарелку:
— Неужели нельзя найти кого-нибудь поприличнее, чем эта твоя грязнуля на кухне, Херст? Это невозможно есть держу пари, даже твои собаки не жрут эти помои.
Он ткнул вилкой в полусырой-полусгоревший кусок цыпленка и швырнул его на пол, где перед камином лежали три гончие Херста. Две из них с интересом вскочили, понюхали брошенный кусок и вернулись на место, даже не тронули несъедобную птицу.
— Видел? — воскликнул Бертон. — Что я тебе говорил. Будь у него выбор, нога бы его в Ланкашир не ступала.
Но с последними финансовыми неурядицами и позорным провалом попытки похитить леди Мэрис и жениться на ней он решил, что благоразумнее будет на время покинуть Лондон.
Если через несколько месяцев, когда он вернется, слухи о похищении еще не утихнут, он заявит, что ни в чем, ни виноват, и сделает вид, что вообще впервые об этом слышит, и через некоторое время все поверят, что все этовранье, скандал заглохнет.
