И все же — стоит ли шанс уложить ее к себе в постель тридцати тысяч фунтов? Много лет назад он бы твердо, хотя и с сожалением, сказал «нет». Ему бы пришлось сказать «нет». Но сила воли и упрямая решимость преуспеть помогли ему превратиться в богатого человека. Очень богатого человека, который, если придется выбирать, легко может себе позволить делать именно то, что ему хочется.
Так что, поддаться соблазну?
Бог свидетель, он ее хочет. Тело просто изнемогает от сильного желания. Аж скулы сводит. Пендрагон не мог припомнить, чтобы так сильно хотел женщину. В ней есть что-то, что привлекает его на первобытном, природном уровне.
Он представил, каково это будет — обнимать ее, целовать эти мягкие, спелые, как вишенки, губы, прижимать ее нагое тело к своему и погружаться глубоко-глубоко в ее влажное тепло.
«Назовите свои условия», — сказала она. Достаточно назвать условия, и у него появится отличная возможность проделывать с ней все это.
— Шесть месяцев, — отрывисто бросил он.
— Шесть? — Ее темные глаза округлились.
— Да, шесть. Пять тысяч фунтов за месяц, до тех пор пока долг не будет выплачен. Это исключительно щедрое предложение, заверяю вас. Большинство любовниц и доли этого не получают.
Леди Хоторн снова потупилась.
— Значит, вот кем я буду, — негромко пробормотала она. — Вашей любовницей?
— Мне это кажется наиболее подобающим и наименее оскорбительным названием для того, что мы с вами обсуждаем. — Ему срочно требовалось отвлечься, и он провел большим пальцем по гладкому краю серебряного ножа для вскрытия писем. — Я хочу вас не менее трех раз в неделю. В обычных обстоятельствах я бы поселил вас в доме, куда мог приходить в любое время. Но полагаю, в данном случае это невозможно.
Голова ее дернулась кверху, в глазах снова полыхнул огонь.
— Нет. Ни один из моих знакомых никогда ничего об этом не узнает. Вы поклянетесь, что не обмолвитесь и словом о нашей договоренности никому, в особенности моему брату или любому из его приятелей.
— И вы считаете, что ваши тайные отношения с плебеем вроде меня останутся в полном секрете? И даже слух не просочится?
В лице Джулианны мелькнула тревога, словно она испугалась, что Пендрагон откажется от своего предложения из-за ее требования.
— Речь идет не только о моей репутации! — воскликнула она. — Я обязана думать о сестре. Не хватало, чтобы мои поступки ее запятнали. Вы же понимаете, даже намек на скандал уничтожит все ее шансы в обществе.
Да, подумал Рейф, он понимает. Аристократы, когда доходит до выбора, могут быть злобными и ядовитыми, как змеи, в особенности по отношению к своему классу. И особенно по отношению к женщинам, если почувствуют, что те нарушили установленные светом правила приличия.
— Не волнуйтесь, — заверил он леди Хоторн. — Никто никогда не узнает. У меня тоже есть репутация, и я хорошо известен своим тактом и осмотрительностью в любом вопросе. Это будет только нашим личным делом, и больше ничьим.
Джулианна облегченно выдохнула и снова постаралась подавить дрожь, то и дело охватывавшую ее.
«Ради всего святого, что я такое делаю?» Она задавала себе этот вопрос снова и снова. Неужели она действительно сидит здесь напротив убийственно хладнокровного мужчины и обсуждает с ним, как лучше обменять свое тело на долг Гарри? Брат был бы вне себя от ярости и, бесспорно, категорически запретил бы ей это. Но что еще она может сделать?
Со дня смерти матери Джулианна, которой тогда было всего одиннадцать лет, заботилась о своих младших брате и сестре и стала для них скорее матерью, чем старшей сестрой. В мире у нее не осталось никого, кроме них. Она не может бросить их сейчас, несмотря на величину жертвы.
— Хорошо, — пробормотала она. — Остается решить, где и когда. Хоть я и вдова, все равно не могу уходить и приходить, когда мне заблагорассудится. Придется встречаться тогда, когда моего отсутствия никто не заметит. Может быть, после обеда?
И мучительно покраснела. Как унизительно! За все годы брака она никогда не вступала с мужем в интимные отношения в другое время суток, кроме ночи.
— Это меня устраивает. Я пересмотрю свое расписание. Что до места, у меня есть на примете кое-что. Я подумаю и дам вам знать. Но вам придется сообщить мне свой адрес, чтобы я мог отправить к вам посыльного. Разумеется, осторожно.
В некотором оцепенении Джулианна назвала свой адрес на Аппер-Брук-стрит, только сейчас полностью осознав, что делает. Неужели она и вправду согласилась на этот постыдный план? С каждым произнесенным словом, с каждой прошедшей секундой он становился все реальнее.
Словно жесткий кулак стиснул ее желудок. Джулианну замутило. Она держалась только невероятным усилием воли. Больше всего ей хотелось вернуться в ждущий ее экипаж и помчаться в свой безопасный и уютный дом.
Дом… теперь Дракон знает, где она живет. Она пришла, чтобы предложить ему свои драгоценности, а предложила себя.
— Осталось обсудить последний вопрос, — произнес Пендрагон своим низким бархатным голосом, от которого ее бросило в дрожь. — Вероятность того, что вы забеременеете.
Джулианна замерла. Услышанное ее так шокировало, что она на какое-то время лишилась дара речи. Он продолжал:
— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это. Существует несколько доступных способов, но нужно признать, что ни один из них не является вполне надежным. Вам тоже следует принимать меры предосторожности — травы и все такое. Таким образом мы оба сократим вероятность нежелательных последствий нашей связи. Видит Бог, меньше всего я хочу, чтобы в этом мире появился еще один бастард.
Он что, незаконнорожденный? Какое странное замечание! Джулианна вспомнила, как он назвал себя плебеем. Что ж, многие мужчины его круга появляются на свет вне брака. Если это и так, ей-то какое дело?
Она подавила вздох. Джулианна определенно испытывала облегчение. Она хотела забеременеть от Пендрагона не больше, чем он желал зачать ей ребенка.
— Вы можете не беспокоиться, мистер Пендрагон, — отозвалась Джулианна, снова обретя голос. — Ребенка не будет.
Он нахмурился:
— Это почему же?
— Потому что я бесплодна. — Она отвернула голову к окну и невидящим взором уставилась на бледный столб света, отражавшийся в стекле.
— Вы уверены?
Мучительно смутившись от того, что приходится обсуждать такой деликатный, интимный вопрос, Джулианна резко повернула голову обратно:
— Совершенно уверена. За пять лет супружества я так и не смогла зачать.
— Стало быть, мы договорились?
Его холодные зеленые глаза смотрели на нее, как смотрит на свою жертву пантера. Крупный, в высшей степени мужественный, он подавлял Джулианну, несмотря на разделявшее их расстояние. Она с трудом подавила дрожь, остро ощущая его так, как никогда в жизни не ощущала мужчину.
