И тут мне подумалось — нет, ну где бы ещё я нашла такого потрясающего мужчину, если бы отказалась тащиться во Владимирскую область с тем дурацким договором, а потом не впёрлась бы в злосчастную арку?!
А через пару минут меня уже опустили в покрытую пышной пеной тёплую воду.
– Когда вернёмся домой, выпишу Косареву премию, – вдруг произнёс Лисовский словно бы в продолжение моих собственных мыслей, обнимая меня и притягивая спиной к себе. Его руки жарко заскользили по мыльной коже.
– За что? – опешила я.
– За наше знакомство.
Я вмиг окончательно разомлела. А он добавил:
– Я тебя безумно люблю!
Ответное признание само запросилось на язык. Но я решила не быть банальной.
– Аналогично, – промурлыкала, отдаваясь неспешным, но горячим ласкам.
И буквально затылком почувствовала его довольную и при этом полную нежности улыбку.
– И с идиотами из автосервиса так и быть судиться не будем, – неожиданно продолжил Кирилл список «премиальных за наше знакомство». – Ведь если бы они не загробили тебе двигатель, ты бы, забрав подписанные документы, просто развернулась и уехала.
– Да, скорее всего, бродить по усадьбе меня бы не понесло, – выдохнула я.
Ничего больше сказать не успела, потому что рот мне закрыли поцелуем. Хотя, признаться, совмещать прелюдию с разговорами ни о чём мне определённо нравилось. Особенно нравилось слышать его безумно сексуальный голос, в который даже сейчас вплетались ироничные нотки.
Но ради поцелуев этим удовольствием можно было пожертвовать.
А дальше нас обоих окончательно накрыл шторм страсти...
* * *
Выбравшись из ванны через... не знаю сколько времени, одеваться мы и не подумали. Вместо этого перебрались в постель. Шторм, кстати, как выяснилось, был не только образный, но и вполне себе натуральный — ибо весь пол в ванной оказался залит водой.
Надеюсь, протечки не случится? Не хотелось бы залить кого-нибудь из драконов.
Ладно, к чёрту!
Я поудобней устроилась на плече мужчины.
И тут в расслабленном после бурного наслаждения мозгу шевельнулась мысль.
– Кир, а ведь лаборатория сейчас свободна. Значит, ночью пойдём на охоту?
– Нет, – вопреки моей уверенности заявил Лисовский.
– Почему? – оторопела я, приподнимаясь на локте.
– Подумай, – велели мне с язвительной улыбкой.
Решил потренировать мои мозги? Ну да, дура, неспособная решить задачку самостоятельно, главе клана точно не нужна. Да и просто умному мужчине.
Пришлось пошевелить теми самыми размякшими извилинами.
– Потому что лаборатория наверняка хорошенько заперта, а из-за возможного не выявленного предателя там и всяких сиглалок полно? А может, даже и охрану возле двери поставили.
– И поэтому тоже, но не только, – Кирилл продолжал смотреть на меня выжидательно.
Так, ну а что ещё? Причём, судя по его взгляду, озвучила я далеко не главные причины. И тут меня осенило:
– Из-за предстоящего обыска?
Он кивнул:
– До него в лабораторию ни в коем случае нельзя соваться. Мало ли что мы там нарушим. Да и свои следы оставлять в ней явно не стоит.
– Жаль, – вздохнула, вновь опуская голову ему на плечо. – Я уж домой размечталась.
– А как же суд?
– После суда, естественно. Он ведь не через полгода будет. Но если драконы сами обнаружат тайник...
– Подожди расстраиваться, может, ещё не обнаружат, – подбодрил меня Кирилл, ласково касаясь губами виска. – Тогда сходим за ключиком.
– А когда обыск-то намечается? – спросила я. Конечно, Лисовский знал не больше моего, но хоть предположение его послушать.
– Думаю, завтра. Сегодня Гирзел ещё не в состоянии, но дольше тянуть вряд ли станет.
– Хорошо бы всё-таки нашлись какие-нибудь улики против этих гадов.
– Но что-то берут меня большие сомнения, – вздохнул теперь мужчина. – Наверняка мерзавцы допускали возможность обыска и все улики подчистили.
* * *
На следующее утро после завтрака узким кругом в покоях Гирзела, на который, впрочем, пригласили и нас с Кириллом, и Ярнила, глава Мадо действительно объявил обыск лаборатории.
Причём позвали туда и Лисовского. Мне Гирзел сказал, что, в принципе, я тоже могу пойти — главное, чтобы первое время внутрь не входила, сперва нужно выяснить насколько там вообще безопасно или опасно.
Естественно, я отправилась с ними. Толку в магическом обыске от меня, конечно, никакого, но хоть буду знать, что у них происходит.
Как мы и предполагали, на двери оказалось несколько защит. Форил с Мозрусом снимали их около четверти часа. Гирзел в этом не участвовал — наверное, берёг силы, которых у него было ещё немного, для более важных дел. И охрана здесь тоже дежурила.
Раньше я всё ломала голову, где же располагается эта проклятая лаборатория. Казалось, что она непременно должна быть подземной. Однако в подземелье вроде бы ничего подобного не наблюдалось.
Как выяснилось, я была недалека от истины, только «святая святых» занимала всё подземелье «английского» крыла. И ещё его первый этаж. Но тут у учёных находилась, скорее, зона релаксации — стояли диваны, кресла, столы, за которыми они принимали пищу, стеллажи с книгами — безусловно, сугубо и глубочайше научного содержания, и даже кровати с балдахинами — чтобы можно было поспать, не уходя далеко. Хотя их жилые покои тоже располагались в этом же крыле. И лично мне не очень понятно, что за проблема подняться на один или пусть даже несколько этажей, дабы отдохнуть по-человечески, а не в балдахинном общежитии. Но, как говорится, у трудоголиков свои причуды.
А ещё меня немало поразили окна. Да, они здесь имелись, однако стёкла в них лишь пропускали дневной свет, не позволяя при этом не видеть, что происходит снаружи. Собственно, отсюда создавалось впечатление, будто бы за ними стоит густой непроглядный туман.
Признаться, поначалу я даже именно так и подумала — хотя для зимы такое природное явление весьма странно. Но Гирзел объяснил, что это для того, чтобы ничто не отвлекало от работы — даже в минуты отдыха.
С уличной стороны стёкла тоже были непроницаемы, так что видеть, что здесь творится, также никто не мог.
Надо ли упоминать ещё и полную двустороннюю звукоизоляцию?
И это всё при том, что рабочее пространство лаборатории, естественно, располагалось под землёй.
На первый этаж меня, кстати, впустили довольно скоро — лишь маги удостоверились, что здесь не установлено никаких ловушек. А вот приближаться к подземелью запретили строго-настрого.
