Ну слава богу!
– Я тебя не слышу, – пояснила-таки свой дурацкий вопрос.
– И это замечательно.
От его горячего дыхания, вновь коснувшегося моей ушной раковины, я всё-таки споткнулась.
Однако меня тут же подхватили под локти.
– Тише, солнце. Не то разбудишь кого-нибудь.
Как он меня назвал?!
Помимо воли в груди разлилось медовое тепло, и чуть не закружилась голова.
Как добралась до конца лестницы, вообще не помню. Впрочем, мои локти Лисовский больше не отпускал.
Сердце начало биться явно чаще, чем надо. Э, нет-нет-нет, сейчас совершенно не до любовных томлений! Не затем мы сюда припёрлись.
На чердаке меня сразу же заставили выключить фонарик. Конечно, небольшие окошки здесь кое-где имелись, только не сказать чтобы от них было много толку. Но, вероятно, именно из-за них Кирилл и погасил фонарь — мало ли кто снаружи заметит его отсветы. Ни один же чёрт не знает, куда и когда летают драконы.
В общем, я опять оказалась практически в полной темноте. А пространство, между прочим, не было пустым — в первый момент успела заметить хранившуюся здесь старую мебель. Надо же, драконы тоже не спешат выбрасывать отслужившие вещи. Сперва те должны несколько веков отстояться на чердаке?
Кирилл достал из-под рубашки что-то, висевшее у него на шее и сжал это в ладони. Наверное, ту самую пентаграмму с фазами луны?
Мужчина застыл на месте, прикрыв глаза. Видимо, настраивается на энергетику артефакта или уже ищет другие?
Не стала ни о чём спрашивать, чтобы не отвлекать его.
Но едва он открыл глаза, всё-таки подала голос:
– Ну как?
– Никак, – ожидаемо ответил шеф. – Понятия не имею, на какой радиус реагирования можно рассчитывать. Поэтому ты пока постой на месте, а я поброжу тут вокруг.
– Может, мне лучше отойти подальше от входа? – предложила я. – А то вдруг кто-нибудь появится — он же наверняка удивится, как это ты умудрился пройти мимо меня.
– Если сюда кого-нибудь принесёт — вряд ли он станет красться. А значит, я услышу его загодя, – заверил Лисовский. – И тут же вернусь к тебе.
Ну вот откуда такая уверенность, что услышит вовремя?! Особенно, когда занят совершенно другим делом.
Мой папа, например, если что-то делает, до него, и стоя рядом-то, не всегда докричишься сразу. Чистый глухарь на току!
Конечно, Кирилл, возможно, умеет не отключать внимание от того, что творится вокруг. Но всё равно...
Я стояла, прислушиваясь изо всех сил — тем более что больше и заняться нечем.
Тишина была мёртвой. С одной стороны, это хорошо — значит, никто сюда не поднимается. Но с другой — Кирилла я тоже не видела и не слышала.
Куда он подевался? Таится где-то неподалёку или уже учесал на другой конец чердака?
Одной в темноте стало даже жутковато. Надеюсь, хотя бы привидений в замке рептилоидов не водится?
А то если откуда-нибудь вылезет призрак дракона или того хуже — нага, я это не переживу!
Мёртвых змей я, пожалуй, боюсь ещё больше, чем живых. Если передо мной возникнет гигантская призрачная змея, я точно сдохну на месте!
Кстати, наги, интересно, полностью в змей обращаются или у них только половинная трансформация?
Проклятье, надо было хотя бы Гирзела спросить!
Он, конечно, поржал бы и поизгалялся свысока — зато я бы знала, каких кошмаров ждать.
Ой, а что это за шорох за спиной?
Резко развернулась. Показалось или...
Неужто там правда что-то шевельнулось?! Мамочки!
Сердце заколотилось как сумасшедшее. От страха ноги стали ватными. Хотелось броситься бежать без оглядки.
Ага, налететь на какую-нибудь мебель, с грохотом перевернув её!
Ну-ка быстро взяла себя в руки! Зачем вообще, идиотка, начала думать про дурацких призраков?! Не бывает их! Слышала — не бывает!
А что это опять за шорох? Здесь же даже мышей не может быть.
– Кир... – жалобно скульнула я, изо всех сил борясь с желанием взвыть во весь голос.
– Здесь я, – раздался шёпот совсем не оттуда, где мне прислышался шорох.
А может, и вовсе не прислышался.
– А там кто? – спросила, указывая рукой. Слава богу, Кирилл не так уж далеко. Но мучиться страхами сил больше не осталось.
– Кошка, – с олимпийским спокойствием заявил мужчина. – Ты чего вся дрожишь? Испугалась, что ли? – каким-то образом он уже оказался рядом. И обнял меня, прижимая к своей груди: – Не бойся, никого, кроме, кошки здесь нет.
– С чего ты взял, что там кошка? – всё-таки решила выяснить я, вовсе не спеша покидать его объятия. Хотя страх моментом отступил. – Лично я ни одной кошки в замке не видела.
– И тем не менее несколько штук в нём живёт. А эту я сейчас чую совершенно чётко. Она, кстати, на кухне частенько ошивается. А ночами, видимо, бродит где ни попадя.
– Ну как ты можешь знать, что это именно она — в такой-то темнотище?! – кошек я, конечно же, не боялась — независимо от того, обитают они на кухне или в чьих-то покоях, однако его объятий по-прежнему не покидала. Кажется, даже, напротив, прильнула к крепкой груди ещё сильнее.
Эй, Ланка, ты что творишь?! Совсем обалдела?!
– Ну хочешь, поймаю её — чтобы тебе было спокойней? – улыбнулся Кирилл.
Чёрт, какие же у него чувственные губы!
– Не надо — ещё разорётся, – отказалась я.
Лисовский снова улыбнулся и... так посмотрел на меня, словно сейчас поцелует. Разжимать объятия, кстати, и не думал.
Нет-нет-нет! Никаких поцелуев с начальством!
Я поспешно подалась назад, отталкиваясь ладонями от его груди. Ноги, правда, подкашивались и держали плохо. Сердце стучало не хуже, чем когда я ждала появления нага-призрака. И дыхание, как назло, сбивалось.
Срочно отойти от него!
Может, мне, конечно, и привиделось его желание поцеловать — в такой-то темноте! Только почему-то мне казалось, что его глаза я вижу почти как днём.
Наконец Кир расцепил руки — с явной неохотой.
Вот и замечательно.
Теперь выровнять дыхание, успокоиться и быстро всё забыть.
– Ты что-нибудь нашёл? – спросила я.
– Пока нет. Пойдём дальше.
Мужчина вновь предложил мне локоть.
Уцепилась за него, ощущая под пальцами рельеф стальных мускулов. Вот проклятье!
Однако идти в темноте одна точно не могла. Пришлось стиснуть зубы и мысленно бить себя по руке, так и норовившей погладить этот самый рельеф.
