– Не станут они его применять без крайней необходимости, – покачал головой ящер. – Не сумасшедшие же они.
– Ты уверен? – Лисовский нарочито вскинул бровь, всем своим видом говоря, что у него такой уверенности вовсе нет. – Учёных Кодо я в глаза не видел — поэтому про них ничего не скажу. А вот сегодняшние выходки Вазлисара никак не показались мне поведением адекватного существа. Так что, дорогой мой, вы сидите на бомбе, взрыватель от которой находится в руках у психа, к тому же страдающего вседозволенностью. И на твоём месте, я бы, в первую очередь, хорошенько задумался об этом аспекте.
Дракон помрачнел окончательно. Видимо, до сих пор под таким углом он проблему не рассматривал. Что ж, увидеть новые «горизонты» никогда не вредно.
– Я уже решил собрать после Нового года общий совет клана. И, пожалуй, возьму на вооружение твои аргументы.
– А ещё хочу сказать, что холодная война никогда не возникает сама по себе, – добавил Кирилл. – Её всегда кто-то развязывает, а потом поддерживает всеми силами. Тот, кому она выгодна. В вашем случае не вижу иных кандидатов, кроме всё того же Учёного Совета. Одного или другого, либо же обоих сразу. Поверь, я это не сейчас придумал — исхожу из опыта нашего мира.
Несколько минут Гирзел молчал, погрузившись в однозначно невесёлые размышления.
Мы тем временем наконец прикончили обед.
– Что с рамами? – спросил шеф, допив морс. – Моя помощь требуется?
– Да нет, – отказался дракон. – Принцип, как действовать, ты нам показал. Вроде бы у наших уже начало получаться. Так что отдыхай. Спасибо.
На этом он поднялся из-за стола и удалился быстрым шагом.
– А теперь в постельку, – тут же провозгласила я, пока Лисовскому не вздумалось рвануть-таки на трудовые подвиги.
– Цербер, – шутливо буркнул он, но в спальню всё же направился.
– Чёрт, а телефон-то он так и не отдал, – опомнилась, двинувшись следом.
– Сходить за ним? – обернулся ко мне Кирилл.
– Ни в коем случае! – не хватало только, чтобы он гонял по замку вместо отдыха! – Обойдёмся. «На охоту» сегодня всё равно не пойдём.
Кирилл улёгся на кровать поверх одеяла.
Я пристроилась рядышком.
– Ты чего не перекидываешься? – спросила, видя, что обращаться он не планирует. Как лёг на спину, так и лежит.
Мужчина повернул голову и хитро посмотрел на меня:
– Хочешь, чтобы я целовал тебя в собачьей ипостаси?
Я невольно улыбнулась, представив сцену.
– Ну вообще, когда ты сегодня лизнул меня в нос, это было очень мило. А сейчас я как раз уже нацелилась чесать тебя за ушком.
– Отлично — чеши, – он закрыл глаза, а на губах всплыла бессовестно-выжидающая улыбка.
– Но чесать я собиралась мягкого и пушистого леонбергера, а не... наглого блондинистого типа! – притворно возмутилась я. Правда, рука сама уже потянулась к его волосам.
– Не понял, что ещё за дискриминация блондинов?! – решил он тоже изобразить возмущение, причём не открывая глаз. – От Гирзела заразилась?! По ходу, придётся ограничивать ваше общение.
Я тут же отдёрнула руку:
– Ограничивать?! А вот об этом и не мечтай! И лучше сразу забудь данное слово!
Паразит приоткрыл один глаз:
– Мне что, к Джите идти за почёсываниями?
От возмущения — теперь уже более чем реального — у меня аж в зобу дыханье спёрло. А рука, опять же сама, поднялась в замахе. Стукнуть его захотелось просто до ужаса!
– Лисовский! – пропыхтела я. – Нагло пользуешься тем, что раненых нельзя бить?!
– Ага, – заявил этот бессовестный тип, без малейшего раскаяния.
– Ну фейс-то у тебя нисколько не пострадал, – мстительно напомнила я. – Так что пощёчину вполне можешь схлопотать.
– Лучше поцелуй, свободолюбивая ты моя, – окончательно обнаглел паразит.
Ну ничего ж себе!
– Пусть тебя Джита целует, – буркнула я.
– Не хочу, – выдал он всё так же невозмутимо.
– Но ты же хотел, чтобы она тебя почесала, – напомнила ехидно.
– Я солгал.
Невозможный тип! Ещё Шварценеггера будет мне тут изображать!
Но всё же невольно засмеялась. Злость как рукой сняло. И я потянулась к его чувственным губам.
А в следующую секунду меня сгребли в объятия — правда, лишь одной рукой.
Мурашки радостно пустились в забег вдоль позвоночника. И вскоре оккупировали уже всё тело. Жар потёк по венам. Голова привычно закружилась. Желание взвилось почти моментом.
Чёрт, ещё ни один мужчина не действовал на меня так! Фанаткой поцелуев вообще никогда не была. Обычно впечатления варьировались от «приятно, хочу ещё» до «фу, обслюнявил!».
А тут...
Просто разум мутится!..
Только ведь сейчас нам распаляться точно ни к чему. Ему же по-любому нельзя!
– Кир, хватит, – простонала я, пока ещё соображала хоть что-то.
Издав нечто вроде раздосадованного рыка, мужчина неохотно отпустил мои губы. Однако продолжал обнимать, не без страсти поглаживая меня по спине.
Пытаясь успокоиться, я положила голову ему на плечо.
– Надеюсь, здесь у тебя ничего не сломано?
– Нет, – ответил он до невозможности хрипло.
В совокупности с его тяжёлым дыханием это никак не способствовало усмирению желания.
И я приподнялась на локте, чтобы хоть немного уменьшить контакт наших тел. Ох, лучше бы не делала этого! Потому что взгляд тут же упал туда, куда мне совершенно не надо было смотреть — на вздыбившийся в его джинсах бугорок.
Пружина внизу живота немедля взвелась с новой силой! А взгляд просто намертво приклеился к вожделенному зрелищу. И даже закрыв глаза, я продолжала видеть заветный бугорок.
Вот проклятье!
– Скажи, почему ты был уверен, что в катании с горы верх одержат именно наги? – заговорила я, надеясь, хоть так отвлечься.
– Потому что нагам, как ты сама верно заметила, в силу их природы свойственна именно устойчивость в скольжении. Драконы же всегда и во всём рассчитывают на свою немереную силу. Ловкость им вообще особо и ни к чему. По крайней мере, на земле.
– А в воздухе? – полюбопытствовала я, отчаянно борясь с желанием прикоснуться губами к мускулистой груди.
– Летают они очень быстро и лихо. И тут определённая ловкость, конечно, нужна. Однако в маневренности — из-за габаритов, наверное — с теми же вампирами им не равняться. Но, повторяю, финтить на земле они не привыкли.
– А у вампиров ещё и крылья есть? – поразилась я. – Как же тогда они умудряются сохранять на Земле своё существование в тайне?
