- Майор Филатов, будущий муж Дианы, - улыбается с видом кота, выигравшего свое заслуженное лакомство.
Какое-то напряжение витает в воздухе. Битва взглядов, поз. Словно решается, кто здесь доминант и альфа. Но затем плечи Алексея словно облегченно опускаются.
- А, так ты не отец девчонки? – с какой-то странной интонацией спрашивает бывший муж, а затем смотрит на меня. – Глаза у нее не мои, но ДНК-тест я все же сделаю.
Скрежещу зубами, но никак не показываю, что меня это задевает.
- Делай, только время зря потеряешь, - пожимаю плечами, будто мне плевать, хотя внутри все клокочет от бессильной ярости и злости.
Он прищуривает свои глаза и всматривается в меня пристальнее, я почти готова расколоться, но в этот момент меня спасает Андрей, чья фигура так кстати вырастает передо мной горой, закрывая от взгляда Иванова.
- Если у тебя есть какие-то вопросы, будь добр решать их через меня, - скрещивает руки на груди мой спаситель, я же лишь еле слышно стону так, чтобы никто не услышал.
- Андрей, не надо, - прикасаюсь к его руке, ощущая, какие огромные у него бицепсы.
- Да, Филатов, не надо, - повторяет за мной, произнося слова сквозь зубы, Иванов, - мы с женой сами способны решить наши проблемы, как и проблемы нашего ребенка.
Тяжело вздыхаю, ощущая, как накаляется атмосфера в комнате. Такое чувство, словно вот-вот и вспыхнет пламя, разразится гром и бахнет молния.
- Бывшей женой, - усмехается Андрей, демонстрируя превосходство.
Не даю ничего сказать только открывшему было рот Иванову и перебиваю его на полуслове.
- Твоего здесь ничего нет, Алексей, - решаю все же выдворить этого наглеца, опомнившегося вдруг спустя четыре года. – Уходи! Как ты только посмел переступить порог моего дома после тех слов!
Знаю, что бью по больному – по его самолюбию, но и я не лыком шита. Очень, знаете ли, злопамятная особа.
- Это дела минувших дней, Диана, да и мама насчет ребенка… - осекается и замолкает, сболтнув лишнее.
- Ах, вот оно что, - протягиваю понимающим тоном и, уперев руки в бока, добиваю его: - мамочка у нас Лешеньке сказала разузнать все, и почему вот я не удивлена, а? Честное слово, Леш, ты за четыре года совсем не изменился, хоть бы женился, что ли.
И тут он дергает правой рукой, словно пытаясь спрятать ее за спину.
- Так ты женат, - безразлично констатирую, впервые за вечер замечая кольцо на безымянном.
Раньше я думала, что узнай я о том, что он сочетался узами брака с кем-то, расстроюсь. А сейчас не испытываю ничего. Абсолютно. Стоит ли говорить, что я даже кольца до этого момента не заметила. А почему? Правильно, даже не пыталась просто.
- Слушай, это не то, чем кажется, - чешет затылок и смотрит на меня виновато, - я и правда переосмыслил все и вспомнил твои слова, что ты беременна…
- Уходи! – злюсь, окончательно теряя терпение.
Выталкиваю его, несмотря на сопротивление. До того нахожусь в бешенстве от того, что он так легко и просто объявился спустя столько моих пролитых слез и бессонных ночей от их отказа от ребенка, что слышать его оправдания нет сил.
- Я еще вернусь, - цедит он напоследок и шумно хлопает входной дверью.
- Везет тебе на ментов, однако, госпожа Ахметова, - пугает меня своим басом сзади стоящий Андрей, про которого я уже успела забыть.
- «Везет», - повторяю за ним ехидно, показывая пальцами кавычки, - не то слово.
И иду на кухню. Что-то подозрительно долго Майю не слышно. Явно что-то учудила.
А на кухне полный бедлам. Кот сидит на столе и лакает воду прямо из чашки. Вот же Васька, зараза! Сто раз говорила не оставлять ничего тут.
- А ну кыш! – беру полотенце и стегаю им обожравшегося и в конец обнаглевшего Тишу.
А Майя в это время сидит в углу и подозрительно молчит, плечи ее трясутся так, будто она плачет.
- Доча, - говорю ласково, беспокоясь, что с ней.
В ответ – тишина. Подхожу ближе и возмущенно пыхчу. Эта егоза рисует на стене какие-то каляки-маляки и смеется.
- Так, - грозно рычу и приподнимаю ее за руку, - это что такое? Я кому говорила не пакостничать и на стенах не рисовать, а?
Она продолжает хихикать, а затем я смотрю на ее «шыдевр».
- Ну, мам, это же инса-иса-ля-ля-ция, - коверкая слово, как я догадываюсь, «инсталляция», пытается якобы вразумить меня, еще и палец вверх так приподнимает, словно я – темнота беспросветная.
- И что это за инсталляция, мадам? – спрашиваю, а сама напрягаюсь.
Чувствую, как сзади приближается этот Филатов. Кажется, что чувствую, как от его горячего дыхания у меня волоски на шее приподнимаюся.
- Андрей! – снова сияет Майя, подбегает к нему и ведет за руку поближе. – Смотри, что я нарисовала.
- Ух ты! – продолжает бесить меня этот служивый, оказываясь впереди меня и, присаживаясь на корточки, рассматривает рисунок моей, между прочим, дочери. – И что тут нарисовано? Это ты?
- Ну, ты че? – закатывает эта малая глаза и, как дураку, поясняет, - вот эта маленькая – я, это мама, это тетя Вася...
- А этот самый большой кто? – спрашивает он то, что интересует в данной ситуации и меня.
Я предполагаю, кто или что это, но надеюсь услышать совершенно другой ответ.
- А это папа, - как-то грустно лопочет дочь, разрывая тем самым мое сердце.
Оно обливается кровью, когда я осознаю, что она начинает задумываться, что у других есть отцы, а у нее нет. Как же больно. Ты ведь знала, Диан, что рано или поздно такой вопрос встанет. Неизбежно. Но сколько бы я ни думала, ответ или объяснение придумать не смогла. Не говорить же, что отец – летчик или моряк дальнего плаванья. Хочу растить дочь так, чтобы между нами никогда не было лжи. Но как это сделать так, чтобы не причинить ей боли?
- А может, ты будешь моим папой? – спрашивает нежным голоском, вглядываясь в мужские глаза. – А то этот Лёша мне совсем не понравился.
Майя держит в своих ладонях его щетинистое лицо, смотря на него с такой затаенной надеждой, что я не решаюсь одернуть ее. Но и что делать в такой ситуации, не представляю совершенно.
- Совсем-совсем? – переспрашивает Филатов, целуя пальчик дочки.
- Ага, - закатывает глаза Майя, - Все спрашивал, когда у меня день рождения. Противны-ы-ый такой.
- Я бы рад, цветочек, - вдруг снова подает голос Андрей, удивляя меня все больше, затем он смотрит на меня, - но нам нужно, чтобы твоя мама была не против.
Прищуриваю глаза, понимая, что он отфутболил этот вопрос мне. И когда две пары глаз скрещиваются на мне, это загоняет меня в тупик. Открываю и закрываю рот, глядя, как детские глаза смотрят на меня с невыносимой надеждой, а в мужских отражается что-то темное, что я никак не могу расшифровать. Вот же гад! Так меня перед дочерью подставить! И теперь монстром буду в ее глазах выглядеть как раз я! И тут в тишине звучит спасительный родной и звонкий голос сестры.
