А глаза! Хоть сейчас и смотрят растерянно, синева яркая и свежая, и никаких подглазин
— неизменных спутников ночного чтения и давней болезни.
Новый удар грома и звуки барабанящих по крыше капель дождя вырвали меня из вороха мыслей, шустрыми мышами разбежавшихся в стороны. Вот бы ухватить хоть одну из них за хвост, чтобы понять, что происходит и где я оказалась.
Одно из двух — либо я сошла с ума, либо. сошла с ума. Потому что не может быть здесь второго варианта!
— Ничего не понимаю. — прошептала я, все еще глядя на отражение в зеркале. — Мне нужна помощь. Срочная медицинская помощь.
— Я могу помочь! — нараспев произнес кто-то.
Глава 2
— Кто здесь? — свистящим шепотом спросила я, лихорадочно осматривая помещение. Никто из-за полок не выскакивал, никто не подсматривал. Так, по крайней мере, казалось на первый взгляд.
— Свиток знания говорит с тобой, — снова раздался голос, а затем за спиной я услышала легкое шуршание.
Обернувшись на звук, сделала шаг назад, потому что прямо напротив лица в воздухе завис светящийся свиток. Вот только вместо букв на листе пергамента проступили очертания лица.
— Ой! Мама. — хрипло выдохнула я, отступая до тех пор, пока спиной не уперлась в полку. Корешок одной из книг сильно ткнул под лопатку, и боль отрезвила меня. Правда, свиток с лицом все равно никуда не делся.
— Задавай свой вопрос! — велел он, разомкнув бумажные губы.
Я тихо ойкнула еще раз. Ну, все, привет, шизофрения. И хотя в библиотеке я частенько разговаривала с книгами, до сегодняшнего дня они мне ни разу не отвечали.
— Г оворящий свиток... — произнесла растерянно.
— Свиток знания, — важно поправил пергамент.
— Разве такое бывает?
— Задавай свой вопрос! — Казалось, свиток начинал терять терпение.
— Что. что со мной случилось? Где я? Кто я? Куда я попала? Зачем? — вопросы посыпались из меня как буквы из картонной азбуки.
Я думала, что болтливый свиток прикажет поумерить любопытство, но он принялся отвечать:
— Ты в Рагрэйне, в славном городе Грэймхире, столице нашего королевства. Госпожа Валенсия, владелица этой книжной лавки, призвала тебя. Она просила от ее имени принести тебе извинения.
— Извинения? — подобралась я. — За что? — Мысленно я восхитилась достоверности собственных глюков. Надо же такое придумать, Валентина Алексеевна!
Свиток засветился еще сильнее, разбрасывая вокруг себя золотистое сияние.
— Госпожа Валенсия искала своего двойника среди ткани миров, а когда нашла, с помощью древней магии поменялась с ним местами.
Я сглотнула.
— С ним — это со мной? — уточнила на всякий случай. — Она заняла мое тело?
— Верно.
— И зачем ей это? — спросила довольно спокойно. Мне даже стало интересно, как моя фантазия объяснит все происходящее.
— Г оспожа Валенсия была неосмотрительна. — неуверенно пояснил свиток и замолчал.
— Что это значит?
— Поступать неосмотрительно — это значит не думать о последствиях, — выкрутился пергамент и вновь умолк, разбрызгивая во все стороны почти праздничное сияние. Вот только мне радостней не становилось.
— Мне известно, что это значит. Я имею в виду, чего опасалась эта твоя госпожа Валенсия? Каких последствий? — Я справедливо рассудила, что просто так насиженное место никто не оставляет.
Свиток еще немного помялся, причем и в прямом смысле этого слова — уголки пергамента то скручивались, то раскручивались, словно он раздумывал, отвечать ли, — но потом бумажные губы разомкнулись:
— Госпожа Валенсия полюбила чужого жениха, и он ответил ей взаимностью. Вот только госпожа Валенсия не знала, что ее возлюбленный уже помолвлен. С верховной ведьмой Рагрэйна. Когда та узнала об измене жениха, она прокляла госпожу Валенсию.
— Ну конечно, кто бы сомневался... Уверена, что жених вышел сухим из воды, — протянула я, но осеклась. — Так, постой. ты сказал — прокляла?
— Она наложила на госпожу Валенсию проклятие невезения, — охотно пояснил свиток.
— К великому огорчению, проклятие теперь твое, да поможет тебе Лучезарный. Чтобы немного загладить вину, госпожа Валенсия оставляет эту лавку тебе. Как и все свое имущество, и накопленные сбережения.
— И свои проблемы, судя по всему, — добавила я, но свиток, очевидно, под сарказм заточен не был. Я уже думала, что делать, если сейчас в лавку ворвется та самая ведьма с желанием поколотить соперницу. Вдруг одного проклятия ей покажется мало?
— Госпожа Валенсия просила не держать на нее зла. Она всего лишь хотела спокойной жизни. Прощай!
— Лучше бы она сама здесь осталась! — возмутилась я наглости неизвестной мне Валенсии. — Послушай, свиток, — обратилась я к пергаменту, мысленно ужаснувшись тому факту, что уже общаюсь со своими глюками, — но как же.
Я не успела договорить, потому что прямо на моих глазах лицо на свитке исчезло, а затем пергамент с четырех сторон охватило пламя. Не прошло и нескольких секунд, как хлопья пепла «украсили» дощатый пол. Очень своевременно, ведь я как раз собиралась спросить, как можно вернуться обратно!
Задумчиво глядя на исчезающий пепел, я подумала, что уж больно реалистичные у меня галлюцинации — не бывает таких, хотя я, конечно, и не специалист по психическим расстройствам. Я куснула внутреннюю сторону щеки и поморщилась от боли. Вот, даже вкус крови реальный. Значит, эта версия отпадает.
Я принялась расхаживать между полками, размышляя. Перед глазами замелькали цветные корешки книг. Вспомнив кое о чем, замерла и приподняла подол платья. Из груди вырвался вскрик. На лодыжке был виден побелевший шрам. Уж не знаю, как его заработала Валенсия, но я свой приобрела, в детстве упав с качелей.
Так и не найдя логичного объяснения происходящему, я пришла лишь к одному выводу: причина моих бед — таинственная госпожа Валенсия, чтобы ей икалось! Из -за ее неудачных амурных дел я оказалась черт знает где. И будто бы этого мало, она спихнула на меня еще и свое проклятие невезения!
Во всей этой ситуации меня радовало лишь то, что госпожу Валенсию тоже ждет сюрприз. Оказавшись в теле сорокалетней сотрудницы скромной районной библиотеки, она сможет больше не беспокоиться относительно внезапно вспыхнувших чувств к чужим женихам. Ведьм у нас тоже не водится, так что и их мести можно не опасаться.
Все, что теперь будет волновать госпожу Валенсию — ухудшающееся зрение, скачки давления, постоянная слабость и усиливающиеся день ото дня боли в груди из-за врожденного порока сердца. Вспомнив об этом, я приложила ладонь к месту, где быстро билось сердце. До меня вдруг дошла одна простая мысль — если свиток прав, выходит, что я получила здоровое тело, а мои болячки остались там, в родном мире, вместе с моим старым телом.
