— Ищу способ снять свое заклятие. И если ты не собираешься помочь, тогда уйди и не мешай.
— Ты что, все еще винишь меня в случившемся?
— Из-за тебя я оказался заточен в этом слабом теле, — ответил ворон, преувеличенно медленно переворачивая страницу книги.
Чтобы не ругаться, я промолчала, хотя слова Арха меня обидели. Да как он смеет обвинять меня?! Свинья... нет, ворон неблагодарный! Драконишка!
Переодевшись — бальное платье пришлось снять варварски, разрезав шов сбоку, и теперь оно бархатным немым укором смотрело на меня из шкафа, — я пересчитала оставшиеся у меня деньги. Одна золотая монета, не густо. Но я уже приняла решение участвовать в ярмарке. С Архом или без него.
Вздохнув, я убрала монету в карман, прихватила сверток с кренделями и бутылку лесного сидра из сундучка, который мне дали в таверне, и пошла к эльфу. Однако стоило мне открыть дверь, как я увидела Амриэля, который занес руку, чтобы постучать.
Глава 27
— Амриэль! — обрадовалась я. Покачав перед его лицом свертком с кренделями и бутылкой, пояснила: — А я как раз к тебе собиралась!
— Неужели? — откликнулся он, проходя в лавку.
— Посидим в саду?
— Думаю, там будет удобнее, — кивнул Амриэль. Я удивилась его серьезному виду и голосу.
«Только бы не просил моей руки и все будет хорошо», — мелькнула мысль.
Я налила в кружку сидра, и мы устроились на скамейке в саду. Открыв сверток, вручила эльфу крендель. Когда обоняния коснулся аромат сдобы, почувствовала, что и сама проголодалась. Впившись зубами в выпечку, чуть не застонала от удовольствия. Эльф же продолжал крутить крендель в руках.
— Валенсия...
— Мм?
— Я вижу, что твои чувства ко мне угасли, увяли, как листья по осени в Илирейском Лесу, да и я сам, признаться, уже не чувствую... ничего. Мне кажется, наша любовь себя изжила. Я подумываю о том, чтобы вернуться в родной лес.
Я с трудом проглотила кусок кренделя. Однако быстро же здесь у мужчин остывают чувства! А ведь еще несколько дней назад клялся в вечной любви!
— Если тебе так будет проще, то, конечно, возвращайся, — осторожно согласилась я. — Человек или эльф должен быть там, где чувствует себя счастливым. — Амриэль кивнул, а я мысленно выдохнула, решив, что избавилась от назойливого внимания хотя бы одного поклонника. — Кстати, ты занимаешься сбором для ярмарки? — Снова кивок. Эльф внимательно всматривался в вечернее небо, на котором уже проступили редкие звезды, будто видел среди них какую-то надпись. — Амриэль, а мы можем договориться?
— О чем, Валенсия? — спросил он, переводя взгляд на меня. Никакой тебе «звезды очей» и прочих нежностей...
— Я очень хочу принять участие в ярмарке, но у меня есть только одна золотая монета. Могу я попросить тебя сделать за меня взнос, а я отдам все после ярмарки, обещаю! Я думаю. нет, я даже уверена, что смогу продать книги и.
— Нет, — эльф усмехнулся и покачал головой.
— Нет? — эхом повторила я, решив, что ослышалась.
— Совершенно определенно нет. Нужно пять золотых.
«Вот жмот!» — возмущенно подумала я. Понятно теперь, почему Валенсия не спешила связывать с ним свою жизнь.
Эльф отпил из кружки сидра.
— А когда последний день взноса?
— Осталось два дня. Ярмарка состоится на третий.
— Два дня, — прошептала я, размышляя, что делать. — Хорошо, что-нибудь придумаю.
— Эта фраза уже так легко слетала с моего языка, что мне самой было неловко. Столько всего нужно придумать... — Амриэль, а тебе что-нибудь известно об «Альманахе мага Морфиделюса»? — спросила наудачу.
— Меня мало интересуют книги, Валенсия. Я считаю, что деревьям место в лесу, а не на полках. — Эльф снова замолчал. Разговор определенно не клеился. Амриэль допил сидр и поднялся. — Благодарю за угощение. Так мне оставить за тобой место на ярмарке?
— Да. Я найду деньги.
Эльф поставил кружку на стул, кивнул мне и ушел через садовую калитку.
— Не поймешь, что творится в голове у обычного мужчины, а уж у эльфа и подавно, — пробормотала я, тоже поднимаясь и оборачиваясь.
У двери, ведущей в кухню, прислонившись к косяку, стоял Арх в своем человеческом обличье.
Я сложила руки на груди, в который раз удивившись его мрачной красоте. Но мне нет дела до его красоты, этот дракон уж очень много о себе воображает.
Арх не мигая смотрел на меня, и мне стало неуютно под этим пронизывающим, раздевающим взглядом. И хотя ночной ветерок принес прохладу, я почувствовала, как по телу прокатилась жаркая волна.
Подхватив кружку, я собиралась пройти мимо, но Арх не сдвинулся ни на сантиметр.
— Позволь, — вскинув голову, сказала я.
— Я хочу попросить прощения. Прости меня, Тина. — В голосе Арха звучало искреннее раскаяние. — Обычно я более сдержан.
— Сдержанный дракон? — усомнилась я.
Арх виновато пожал плечами.
— Все случилось слишком неожиданно.
Я лишь пыталась помочь, когда же ты это поймешь, — сказала тихо.
— Знаю, Тина. Как и то, что не поблагодарил тебя. Но пока что мне трудно оценить это. Я был непобедим. Потомок первых драконов Рагрэйна. О моей силе слагали песни. А теперь я слаб.
— Не я тому виной.
— Знаю, — кивнул Арх, и темная прядь упала ему на лицо. Я поборола желание убрать ее, крепче сжав кружку. — Я вел себя недостойно владыки Рагрэйна. Ты простишь меня?
Я медленно кивнула. Без Арха я бы здесь не продержалась и двух дней. Представив, как одиноко мне было бы одной, ужаснулась.
— Жизнь испытывает каждого из нас на прочность время от времени. Наша задача — крепко стоять на ногах.
— Или на лапах, — хмыкнул Арх.
— Или на лапах, — согласилась я, невольно любуясь улыбкой стоявшего напротив мужчины. В вечернем сумраке его фигура казалась вырезанной из камня. — Я... мне нужно убрать. — пробормотала я, показывая Арху кружку.
Рядом с Архом, когда он был в своем истинном обличье, я чувствовала себя растерянно, словно меня голой поставили посреди центральной площади. Мне каждый раз казалось, что он видит меня насквозь. В облике ворона общаться с ним было гораздо проще для моего душевного равновесия.
— Постой, — Арх не двинулся, загородив проход, — что хотел эльф?
— Сказал, что его чувства угасли. Конечно, он выразился более поэтично, но суть была такой. Кажется, Валенсия только что лишилась одного из своих поклонников.
— Уже сожалеешь об этом? — вздернул бровь Арх. — Я шучу, — поднял он ладони вверх, увидев, как я скривила губы.
