— Он и к нам вышел, потому что почувствовал запах пищи, так мне думается.
— Ты и правда проголодался? — спросила я щенка, и он еще раз лизнул мою руку.
Мы вернулись туда, где оставили корзиночку с едой. Арх выложил ее содержимое на пол, а я отпустила щенка.
— Угощайся, малыш, — тихо подтолкнула многоглазку, позволив ему выбрать понравившуюся еду.
Щенок обнюхал и лапкой оттолкнул копченую куриную ножку, фыркнул при виде кусочка рыбы, забраковал сыр и, отыскав наконец яблоко, расправился с ним так быстро, что не осталось даже веточки.
Арх тихо засмеялся, а я могла лишь изумленно смотреть на презрительно обнюхивавшего оставшуюся еду щенка. Поддев носом кусок хлеба, он возмущенно чихнул.
— Наведаюсь, пожалуй, на кухню, — решила я. — Надеюсь, повар не сильно удивится, когда я попрошу у него корзину яблок.
Повар даже не спросил, зачем поздним вечером мне понадобилось такое количество яблок. Очевидно, после просьб Рослин моя не показалась ему чрезмерной. Через четверть часа объевшийся щенок мог лишь осоловело моргать дюжиной глаз. Съев пять яблок, он сидел около корзины и трогал лапой недоеденное шестое, словно размышляя, влезет ли в него еще кусочек.
— Нужно спрятать его, — тихо сказал Арх. — Видимо, змеелюды перебили не всех многоглазок.
— Малыш, — позвала я, и щенок повернул голову на звук моего голоса. Я вспомнила, как Арх рассказывал, что многоглазки разумны. Я вздрогнула, но продолжила: — Из твоего племени выжил кто-то еще?
Мне казалось чистым безумием, что я сижу в библиотеке и разговариваю с довольно жутким на вид шестиногим щенком. И уж чего я точно не ожидала, так это того, что щенок вцепится зубами в подол моего платья и потянет за собой. Ткань опасно затрещала.
— По-моему, он хочет, чтобы мы шли за ним, — опасливо проговорила я.
Арх кивнул, подхватив корзину с оставшимися яблоками. Щенок, взвизгнув так громко, что захотелось зажать уши, рванул в темноту библиотеки, только его длинные когти со скрежетом царапали пол. Я подняла свечу, и мы заспешили следом.
Щенок привел нас в тупичок в дальней части библиотеки. Там за одной из полок в стене обнаружился узкий лаз, в который щенок и юркнул. Мы с Архом опустились на колени, я поднесла свечу ближе. Дрожащий огонек рассеял темноту, и мы увидели, что дальше тоннель расширяется.
— Ход слишком узкий, — вынуждена была я признать.
Едва последнее слово сорвалось с моих губ, в лазе показалась голова, усыпанная дюжиной глаз. Щенок посмотрел на нас, а затем принялся легко, словно это было печенье, когтями крошить камень, расширяя вход. Вскоре каменное крошево усеяло пол вокруг, и когда пыль осела, мы поняли, что теперь вполне сможем последовать за щенком по тоннелю. Правда, на четвереньках, но это, в сущности, было мелочью.
— Теперь понятно, кто помог пленникам, — засмеялся Арх, потрепав многоглазку по лысой голове. Щенок радостно повизгивал и крутил бесхвостым задом.
Взвизгнув, он заспешил по тоннелю, и уже оттуда донесся его скрипучий лай.
— Дамы вперед, — улыбнулся Арх.
— Только если ты снова станешь вороном, — покачала я головой, чувствуя, как отчаянно зажгло щеки.
Хмыкнув, опальный владыка толкнул перед собой корзину и скользнул в ход первым. Я, вздохнув и поудобнее подоткнув платье, опустилась на колени и поползла следом.
Продвигались мы медленно. Мелкое каменное крошево впивалось в ладони и колени. Свечу я кое-как держала в руке, боясь, что если трепещущий огонек погаснет, мы останемся в полной тьме где-то в толще замковых стен. К моему удивлению, в лазе не было душно, откуда -то долетал легкий ветерок. Щенок бежал впереди, оглашая ход своим скрипучим лаем.
Через какое-то время лаз пошел под уклон, и вскоре я услышала нарастающий скрежет и скрип. Это могло означать только одно. Мои подозрения подтвердились, когда тоннель внезапно закончился, и Арх помог мне подняться. Распрямившись, я выставила свечу перед собой и увидела, что в небольшом сыром зале где -то под Черным Замком прятались чудом спасшиеся многоглазки.
От племени каменных псов мало что осталось: несколько щенков — их было сложно посчитать, потому что они все время находились в движении и перебегали с места на место, — крупная собака, видимо, их мать, и две особи покрупнее, оскалившие клыки, стоило нам показаться в зале.
Щенок, которому мы помогли, крутился около своих собратьев, скрипучим голоском что -то им поясняя. Крупные псы, переступая мощными лапами, подошли ближе. Арх выступил вперед, закрывая меня.
— Я благодарю вас за помощь, — проговорил Арх. — И прошу простить за то, что не смог уберечь.
Один из псов жутко оскалил клыки и, пригнувшись, зарычал, словно готовясь к прыжку. Щенок, путавшийся у него под ногами, издал вопросительный звук, но получил шлепок лапой от другого пса постарше. Малыш оскалился в ответ и рванул ко мне, спрятавшись за юбкой платья.
Псы отрывисто взвизгивали и тявкали, разговаривая на своем языке, щенок огрызался, не рискуя, однако, показываться.
— Они хотят, чтобы мы ушли? — прошептала я из-за спины Арха.
— Мы уходим, — твердо сказал он вместо ответа на мой вопрос.
Обратно мы возвращались в молчании, и только недовольное ворчание многоглазок сопровождало нас, разносимое гулким каменным коридором.
Щенок увязался за нами, а его собратья остались в том же темном зале.
— Они обижены, — пояснил Арх, когда мы вновь оказались в библиотеке и завалили лаз книгами. — Я подвел их, не смог уберечь.
— Нужно радоваться, что хоть кому-то удалось спастись. Их племя можно возродить.
Арх, повернувшись ко мне, задумчиво кивнул.
— Ты всегда находишь в ситуации что -то хорошее, Тина.
Я помотала головой.
— Поверь, не всегда. Когда я только оказалась в Рагрэйне, мне пришлось уговаривать себя не опускать руки.
— А сейчас? — Арх сделал ко мне шаг, замирая напротив. Я крепче сжала в руке свечу. Казалось, воздух накалился, и мне стало нечем дышать.
Мне хотелось сказать, что я всю жизнь провела в плену своего слабого здоровья, а теперь впервые почувствовала себя живой... Раньше я каждый день, каждую минуту прислушивалась к собственному сердцу, ожидая худшего, а сейчас. Сейчас мне тоже хотелось прислушаться к нему, но по другой причине. Но это были слишком откровенные слова. И преждевременные.
Вместо этого я произнесла:
— Не знаю, Арх... За это время так много всего приключилось, что я... — Крутившийся у моих ног щенок взвизгнул, требуя внимания и тем самым избавляя меня от необходимости отвечать. — Ас тобой нам что делать? — спросила я его. Он одновременно моргнул дюжиной глаз.
— К своим он не вернется, — сказал Арх, а потом выругался, помянув вечный мрак. Я увидела, что он снова стал вороном.
