Она как-то пошутила по поводу этой трости, сказав Итану, что эта вещь символизирует его самого, ибо он ее сильный, красивый, золотой лев. Сжав губы, она пренебрежительно отпихнула трость и стала обходить комнату в поисках вещей, которые могли ускользнуть от ее внимания.
Двадцать минут спустя все вещи Итана были упакованы. Даже первая, переполненная шляпная коробка была уложена заново, потому что Сьюзен не удалось закрыть крышку.
— Что делать с вещами его светлости, мэм? — спросила служанка.
Лили так и подмывало велеть девушке выбросить их из окна или, еще лучше, отвезти к Темзе, и пусть река заберет их. Но с другой стороны, ей незачем было раскладывать одежду и вещи Итана по коробкам, если б она хотела, чтобы их уничтожили. Кроме того, рассудила она, такое чересчур драматическое поведение лишь докажет Итану, как глубоко ранило ее его предательство. Такого удовольствия она ему не доставит. Возвращение его вещей безо всяких фанфар станет гораздо лучшим, более красноречивым посланием.
— Пусть один из лакеев возьмет легкую тележку и отвезет все это в дом лорда Весси.
— Слушаюсь, мэм.
— И попроси, пожалуйста, Ходжеса зайти ко мне. После ухода Сьюзен Лили сменила халат на платье, перейдя в гостиную, пока два лакея выносили коробки из спальни.
Послышался короткий стук в дверь, на пороге стоял ее дворецкий.
— Вы хотели меня видеть, мэм?
Она кивнула:
— Да. Я хочу, чтобы вы послали за слесарем. Скажите ему, если он сумеет к сегодняшнему вечеру поменять замки на всех дверях, то получит дополнительную плату.
Глаза слуги слегка расширились, но, к его чести, он не выказал никакого удивления в ответ на ее просьбу.
— Конечно, мэм. Я пошлю за ним немедленно.
Как только дворецкий удалился, Лили направилась в спальню и тогда-то и увидела ее — книгу в кожаном переплете, лежащую на приставном столике возле камина. Итан читал ее всего два дня назад, вальяжно развалившись в вертящемся кресле, с бокалом портвейна в руке.
Она присоединилась к нему, уютно устроившись у него под боком, и попросила его прочитать ей несколько страниц вслух. Он стал читать своим звучным, низким голосом, пока ее блуждающая рука не отвлекла его и он не отложил книгу в сторону. Он отнес ее в постель, где они занялись любовью. Она тогда и представить не могла, что это будет в последний раз.
Схватив книгу, она развернулась, намереваясь отнести ее лакею, пока тот не ушел. Но через три шага остановилась, не в силах продолжать. Она медленно подняла книгу к груди и прижала ее, вдруг осознав, что это все, что у нее осталось от Итана.
Резкий всхлип сорвался с ее губ. Плечи затряслись, и она заплакала.
Итан отбросил одеяло после бессонной ночи, поднявшись рано, чтобы побриться и одеться. Он не захотел ни завтракать, ни даже выпить чаю, а сразу спустился к себе в кабинет. Сев за стол, набросал записку Амелии Додд, спрашивая разрешения заехать к ней, как только будет возможно. Даже если она не желает его видеть, во встрече не откажет. А уж там он потребует переговорить с ней с глазу на глаз, чтобы убедить покончить с этим фарсом — так называемой помолвкой. Учитывая то, как он вел себя вчера вечером, бросив ее сразу же после того, как было сделано объявление, чтобы догнать свою любовницу, его просьба вернуть ему его обещание наверняка не будет неожиданной. А учитывая ее скованность в его присутствии, можно предположить, что она с огромным облегчением даст ему от ворот поворот.
Высший свет гудит, как растревоженный улей, разумеется, но ему наплевать. Он слишком озабочен тем, как исправить ущерб, нанесенный его отношениям с Лили. Боже всемогущий, у него перед глазами ее лицо, на котором написаны потрясение и ужас, а в глазах неимоверное страдание. Как только поговорит с Амелией, он поедет к Лили, чтобы помириться. Так по крайней мере он сможет сообщить ей хорошую новость, что его помолвка расторгнута, прежде чем молить ее о прощении. Наверняка, когда он объяснит, как все произошло, она поймет и с радостью примет его обратно.
Послышался стук в дверь. Он взглянул и обнаружил своего дворецкого с каким-то странным выражением на обычно бесстрастном лице.
— Да. Что такое, Уайт? — спросил Итан, отложив ручку.
— Прошу прощения, милорд, но прибыл лакей с коробками.
Он вскинул бровь.
— Что за коробки?
— Картонные коробки, милорд. Мне дали понять, что в них ваши… э… личные вещи. Одежда… и все такое, из… э… вашего последнего места жительства в Блумсбери.
Иисусе, она прислала ему его вещи!
Это означает, что Лили решила выбросить его из своей жизни, даже не дав себе труда выслушать. Хотя, возможно, на ее взгляд, их короткий разговор прошлым вечером уже все расставил по местам.
Рука его сжалась в кулак, новая волна ярости и негодования поднялась в душе. Он снова молча послал проклятия в адрес матери за ее возмутительное своевольное вмешательство. Если б это помогло все исправить, он бы отправился прямиком к ней домой и придушил бы ее. Но насилие бесполезно, хотя, если придет время, когда он снова сможет находиться в одной комнате со своей матерью, он выскажет ей все, что думает о ней. Тем не менее кошмарные события прошлого вечера произошли, и ничто не может изменить этот факт. Единственное, что остается, — это попытаться исправить причиненное зло.
Поднявшись, он прошел мимо дворецкого и вышел в холл. Там он обнаружил злополучные коробки… Подняв крышку одной, воззрился на ее содержимое, заметив свою бритву и расческу вместе с несколькими пенсами и шиллингами, которые с издевкой подмигивали ему.
Мускул задергался возле глаза, к горлу подступило рыдание. Он проглотил его, когда до него наконец дошло: вернуть Лили будет не просто нелегко, это будет дьявольски трудно.
Несколькими часами позже Итан мерил шагами гостиную городского дома Сатли. Амелия Додд сидела на диване, облаченная в скромное платье.
— Что значит — вы не можете разорвать помолвку! Амелия вздрогнула, ее бледное лицо сделалось еще бледнее.
— Ох, пожалуйста, не кричите на меня.
— Я на вас не кричу! — рявкнул он, осознав, что, возможно, немного вышел из себя. На короткий миг закрыв глаза, он сделал глубокий вдох и усилием воли заставил себя успокоиться. — Прошу прощения, если повысил голос, — продолжил он ровным тоном. — Мисс Додд… Амелия… я понимаю, что все это для вас очень неприятно. Честно говоря, эта ситуация крайне огорчительна и для меня. Никто из нас не ожидал этого неожиданного объявления, которое сделала моя мать вчера вечером. Полагаю, вы потрясены так же, как и я.
Ее ресницы опустились, легкий румянец залил хорошенькое лицо. Очевидно, она что-то знала о планах его матери. Может, как раз поэтому она так нервничала вчера в его обществе.
— Папа сказал, что вы сделали мне предложение уже давно, — поспешно объяснила она. — И вчерашнее объявление было простой формальностью.
